Он продолжал немилосердно работать плечами, локтями, а порой и кулаками прокладывая нам узкую, но надёжную тропу вперёд. Неожиданно я понял, что автоматически помогаю ему, отталкивая Пути окружающих нас дьяволов. И к сожалению не могу поручиться, что это не привело к нескольким летальным исходам. Ведь перил, как я уже замечал, у моста не было.

Не менее получаса мы продирались сквозь густую, несмолкающую толпу, а потом вдруг резко остановились. Мост кончился. И кончился он, увы, тревожной пустотой. У строителей явно было несколько своеобразное чувство юмора. До противоположного края было не менее ста метров над пропастью. На последних метрах недоделанного моста, как и везде, толпилась куча дьяволов. Однако здесь было значительно тише, чем в уже пройденных местах. Дьяволы неуверенно топтались на самом краю, вожделенно смотря на противоположную сторону и со страхом заглядывая вниз.

Неожиданно на недостижимой стороне появилась уже почти родная нам рука и сделала знакомый манящий жест. Словно повинуясь этому молчаливому приказу один из дьяволов, безумно оглядевшись, пронзительно закричал и, раскинув руки, бросился через пропасть. Через минуту его полный отчаянной надежды крик смолк в тёмных глубинах провала. Рука же осталась спокойно стоять, не делая больше попыток пригласить кого-либо на свою сторону.

— А теперь нам надо научиться летать, — наш проводник оглядел нас восторженным взглядом. — Просто научиться летать.

— А что, крылатая, — я невольно усмехнулся, — похоже нам, наконец, повезло. Придётся делать то, на что мы более-менее способны.

— Так сделаем это, мастер? — леди уже скинула грязный плащ, обнажив свои заблиставшие белизной крылья

— А я? Я ведь с вами? — местный беглец жалобно заглядывал нам в глаза. — Я так давно бегу, я так устал. Я так хочу летать.

— Можно и с нами, — я решил вознаградить дьявола за невольно оказанную им помощь. — Бери разбег, приятель.

Мы вместе устремились к роковому для прочих краю. Не посмев оскорбить полёт Элати своим вмешательством, я с силой рванул Путь увязавшегося с нами дьявола, не забыв конечно и про свой собственный. Мы опьянённо взмыли над нещадящей бездной. Позади раздались крики и проклятия, а впереди рука весело хлопнула пару раз об задрожавшую землю, будто аплодируя нам. Завершив предполагаемые овации, несоразмерная конечность торопливо отступила в нависающую сбоку тень.

Благополучно преодолев необходимые метры, мы довольно удачно приземлились на каменистую поверхность «той стороны». Захваченный мной дьявол неверящими глазами огляделся вокруг и радостно закричал.

— Я умею летать! Я умею летать! — он скакал и смеялся, размахивая руками и широко раскрывая рот. — Летать! А теперь, — он восторженно посмотрел в пропасть и повернулся к нам, — теперь мы побежим дальше.

— Побежим, — я задумчиво смотрел вперёд на проход между голых скал, — обязательно побежим, только уже не так дружно, — тащить этого парня за собой всю оставшуюся дорогу я точно не собирался. — Ты беги первый, а мы чуть попозже.

Сначала он недоумённо посмотрел на меня, а потом, будто что-то про себя решив, хитро подмигнул и, весело хохоча, побежал вперёд. Через полминуты его звонкие шаги затихли, и мы снова остались вдвоём. Элати с сожалением вновь накрыла свои крылья, вероятно, уже до пьяных огней надоевшим ей плащом и вопросительно-требовательно воззрилась на меня.

— Идём, крылатая, идём, — а ведь так хотелось присесть, — фактически бежим.

Проход в скалах вёл нас извилистой и скучно тропой. Не было ни кричащих дьяволов, ни враждебных оскалов, ни дурно пахнущих цветов. Только мы и камень. К сожалению, такая идиллия продлилась не так долго. Скалы начали постепенно смыкаться над нашими головами, одновременно расширяя дорогу. В итоге через час мы уже шли в очередной безразмерной пещере, в которую, слава огню, ещё проникали лёгкие лучики света. И вот когда я уже окончательно заскучал, откуда-то сверху прямо перед нами спрыгнула наша путеводная рука.

Она иронично-безглазо уставилась на нас, заставляя тревожно готовиться к худшему. Меня по-прежнему крайне смущало отсутствие у неё хоть какого-либо подобия Пути. Такого не могло быть даже в этом, насквозь идиотском мире. Если нет Пути у неё, значит она мертва, и значит кто-то ей просто управляет. Кто-то, кого всегда скрывает тень. Кто-то умный и одинокий. Я быстро и педантично начал обшаривать окрестности в поисках этого безликого кукловода и неожиданно для самого себя нашёл. Где-то высоко, куда не доставал ни взгляд, ни свет я зацепился за вполне обыкновенный Путь. Мне показалось, что в этот момент его обладатель как раз хотел что-то предпринять, касаемо нашей очередной встречи, но на этот раз я решил оставить дебют за собой.

С изумлённым криком, шагах в десяти от нас упал маленький, вычурно одетый субъект, круглое лицо которого было полностью покрыто жёсткими рыжими волосами. Я гуманно несколько смягчил его падение, и, в связи с моей добротой, волосатый отделался небольшими ушибами и чуть большим испугом. Он резво вскочил на ноги и несколько обескуражено поглядел на нас. У него оказался на удивление мягкий понимающий взгляд. При его падении пугающая рука обмякла и безвольно завалилась на бок.

— Добрый день, — он неуклюже поклонился. — Разрешите представиться, я Критик. Я помогаю бежать.

— И как успехи? — я не спешил отпускать его Путь.

— Плохо, — он огорчённо вздохнул, — ведь чтобы бежать, надо быть очень сильным, иногда гораздо сильнее, чем для того чтобы остаться. И, увы, не все это понимают. А некоторые и осуждают. Но я не сдаюсь, — он гордо вскинул голову. — Ведь если сдамся я, тогда вообще никто не убежит, даже вы.

— Ты за меня не решай, борода, — очень я это не любил. — Знаешь, как убежать — говори, нет — отойди с дороги, пока я тебя не подвинул.

— Я ни за кого не решаю, — Критик обиженно всплеснул короткими руками. — Я просто могу посоветовать. А разве кто-нибудь ещё был против хорошего совета? Ведь даже ты не против.

— Так знаешь или нет? — я, конечно, был не против совета, но умолять о нём точно не собирался.

— Знаю, — он задумчиво посмотрел на лениво развалившуюся руку, — конечно, знаю, ведь я сам почти убежал, но потом понял, что мне, увы, бежать как раз не куда. И тогда пришлось вернуться. А возвращаться всегда так обидно, особенно когда уже почти схватил приз, — он заметно погрустнел. — Но когда у кого-нибудь получается убежать с моей помощью, я всегда радуюсь, как будто убежал вместе с ним. И тогда я смеюсь. Но, к сожалению, я смеюсь очень редко.

— Сейчас у тебя появился шанс захохотать во весь голос, — я, наконец, отпустил его Путь. — Только скажи куда