— Пошли, — он махнул рукой и неторопливыми шагами устремился в глубь пещеры.

Его смешная фигура маячила перед нами не менее трёх долгих тёмных часов. Его маленькие руки проламывали камни, находя новые тропы в обречённых тупиках. Его спокойный голос рассказывал нам о своей нелёгкой дороге и о тех, кому он всё-таки подарил счастье бегства. А потом он остановился в узком, странно подрагивающем коридоре и вытянул свою руку вперёд.

— Бегите туда, — его лицо озарилось искренним счастьем, — там ещё есть к чему бежать.

Я благодарно кивнул волосатому коротышке и посмотрел на устало прикрывшую глаза Элати.

— Побежали, крылатая.

Ты заблудился и бежал, не догонял, не успевал

И ветер пьяный всё кричал, чтоб ты упал.

И нет дверей, лишь темнота, проклятий стая, смех шута

Но ты беги, ведь сзади пустота.

Глава 8. Перекрёстки. Часть 1

Я, не сдерживая чувств, прикоснулся руками к родной земле. Мы снова были в Аду и, по-моему, даже Элати была рада этому относительно счастливому для неё факту. Мы смогли вырваться из цепких лап Лабиринта, и теперь я победно оглядывал знакомые места. А места действительно были приятно знакомыми. Отсюда до замка Нар-Дагора оставалось не более недели пути. И пути, который при классических раскладах не должен был обременить нас дополнительными трудностями. Но что-то я уже давно не держал в руках классических раскладов.

— Всё, крылатая, — я удовлетворённо потянулся, — больше никаких Лабиринтов, только прямые дороги.

— Что-то ты слишком оптимистичен, дьявол, — леди привычно скрыла серебро волос под широким капюшоном.

— Это эмоции, крылатая, — я пристально посмотрел вдаль. — Позволь мне немного эмоций.

Я даже не жалел об отсутствии какого-нибудь незатейливого транспорта, так приятно было вновь шагать по знакомым с юности местам. До ворот моего замка мы могли добраться отсюда дней за пять, и я с трудом подавил в себе это почти ностальгическое желание. Дело было ещё не закончено, и ни на шаг не отстающая от меня, замотанная в плащ фигура напоминала об этом с излишней периодичностью.

Мой взгляд оторвался от манящих далей и практично заострился на группе всадников, не торопливо двигающихся нам навстречу. Судя по богатым одеждам, уверенному виду и явно породистым ящерам, местная аристократия вышла на послеобеденную прогулку. Вернее, сегмент аристократии представлял только скачущий впереди всадник, остальные же, скорее всего, были положенной по статусу свитой и охраной.

Через несколько минут группа оказалась в нескольких метров от нас. Я встретился взглядом с задумчивой дьяволицей, восседающей на переднем ящере. Тонкие брови дьяволицы удивлённо взлетели вверх, карминовые глаза полыхнули знакомым огнём. Ящер недовольно рыкнул, когда наездница резко и уверенно остановила его лёгкую поступь.

— Кэй? — сердце невольно вздрогнуло, когда я вновь услышал, так и не забытый за эти годы, глубокий бархатный голос.

— Шали, — все, что когда-то было, вновь набросилось на меня тонкой, но так и не порванной цепью, заставляя губы снова и снова шептать её имя.

Княгиня Шалер, моя Шали. Годы сделали её только прекрасней. Её великолепные волосы цвета дразнящего пламени, казалось, стали ещё гуще и пышнее, и мне снова захотелось зарыть в них лицо, вдыхая аромат юного огня. Её губы, утратившие лёгкий налёт наивности, снова звали целовать их с ещё нерастраченной страстью. Её руки опять манили меня своей яростной теплотой. Шали, — первая и последняя женщина, которую я любил, люблю, и вероятно буду любить до самого конца.

Это было давно. Тогда молодой и не слишком богатый Мастер Дорог до безумия влюбился в единственную дочь Верховного Магистра Ордена Искусств. Конечно, её отец отказал ему не только в любви, но и даже в мечтах. И конечно ему было абсолютно плевать на любые запреты.

Началось всё с того, что я нагло явился на роскошный бал, который давал Аргат-Шор (отец Шалер) в честь дня рождения своей любимой дочери. Не без труда преодолев кордоны личной стражи Магистра, я увидел, как она танцевала с каким-то франтом из Ордена Войны. Через секунду партнёр больно наступил ей на ногу и был с гневом отлучён от общества молодой княгини. Заставив ещё одного тут же направившегося к ней дьявола обидно подвернуть ногу, я, набравшись храбрости, сам предложил Шалер танец. Своенравная княгиня в порыве веселья не отказала влюблённому в неё дьяволу. Наш первый разговор я помнил слово в слово.

— Ты плохо танцуешь, — она недоумённо скривила прекрасные губы. — Зачем ты пришёл на бал?

— Мне было по дороге, — вряд ли Шалер впечатлил бы очередной комплимент.

— По дороге куда?

— По дороге к тебе, — я всё же не сдержался.

— И что же ты от меня хочешь? — она игриво вскинула брови.

— Хочу, чтобы ты научила меня танцевать.

— Мои уроки дорого стоят, — Шалер лукаво улыбнулась.

— Я заплачу вдвойне.

— Ты так богат?

— Я слишком хочу танцевать, — мои руки несколько сильнее, чем нужно, сжали её талию.

— Осторожней, гость, — она не прервала танца, — я ещё не согласилась.

— И в чём же дело? — я вплотную придвинулся к ней.

— Предположим, в нём, — она взглядом указала на так не вовремя подвернувшего ногу дьявола, сейчас с еле сдерживаемым гневом наблюдавшим за нашим кружением.

— Он хорошо танцует?

— Лучше тебя.

— А так? — я чуть приподнял её над полом, и несколько секунд она парила, не прекращая нашего танца.

— Ты Мастер Дорог? — её глаза восхищённо засверкали.

— Я Мастер Дорог, — никогда ни до, ни после этого момента я не произносил эти слова с таки удовольствием.

— Разве тебя приглашали, незнакомец, — злой, оскорблённый голос грубо прервал так удачно складывающуюся для меня беседу.

А потом всё было как в книгах. Дуэль, победа и восхищённый взгляд карминовых глаз. Я не запомнил ни гнева Аргат-Шора, ни проклятий и обещаний возмездия Мастеров Войны, собрата которых я тогда не убил, но изрядно ранил, ни недовольства знати. Я помнил лишь эти глаза. Глаза, которые обещали и исполнили своё обещание.

Мы любили и расставались. Расставались лишь для того, чтобы снова полюбить с ещё большей страстью. Я отдавал ей всё, и она не просила о большем. Я потерял счёт тем дуэлям, в которых мне пришлось отстаивать и свою, и её честь. Я потерял счёт ночам и поцелуям, шёпоту и стонам. Я не хотел считать.

А потом, тихим вечером, когда я стоял на стене замка Ордена и мечтал о её руках, ко мне подошёл Дагар-Дэй и сказал лишь одну фразу.

— Пришло время выбирать, ученик.

Учитель ушёл, а я не мог сдержать полный отчаяния крик. Не мог простить его простых