Они произносили нараспев слова, которых мы не понимали, странно выгибали либо скручивали свои тела, высовывая языки и тараща глаза так, что чудилось, они вот-вот вывалятся из орбит, и при этом ритмично топали ногами по земле и били себя в грудь. Когда один из нас, опьянев от тамошних напитков, встал, чтобы присоединиться к их веселью, главный танцор грубо отпихнул его, усадив обратно на место; выходку парня он, видимо, счел великим оскорблением для их церемонии.

Потом мы ужинали – на вертеле был зажарен огромный кабан – и всячески старались поддерживать беседу с нашими хозяевами с помощью простейших жестов. Я исподволь разглядывал вождя Калаваи-А. Что-то в выражении его лица подсказывало мне: было бы большой ошибкой рассердить его.

Слева от вождя сидела его дочь, юная хорошенькая девушка, и я заметил, как Ван дер Берг, один из самых молодых членов нашей команды, глаз от нее не отрывал весь вечер напролет. Ван дер Берга на борту не очень любили, он вел себя так, будто мы ему в подметки не годимся. Его отец был одним из богатейших торговцев специями в Амстердаме, и парень привык жить в роскоши. Однако после какого-то опрометчивого поступка семья решила, что юнцу пойдет на пользу познакомиться с миром, и его отправили в долгую заморскую экспедицию. Ван дер Бергу претило находиться среди простых моряков, он постоянно жаловался на жару в тесном кубрике, на вонь, исходившую от наших тел, на недостаточную образованность моряков, хотя в этом он был нам ровня, и выискивал любую возможность, чтобы показать, насколько он превосходит нас.

Когда празднество закончилось, я увидел, что он подошел к девушке с намерением завязать с ней разговор. Она была красавицей, что и говорить, с огромными карими глазами и выражением почти детской невинности на лице, на вид ей было не более четырнадцати лет, и пока Ван дер Берг с ней разговаривал, девушка беспокойно оглядывалась на своего отца, который, подойдя к дочери, схватил ее за руку и потащил прочь, то и дело бросая разгневанный взгляд на молодого человека.

Вернувшись к нам, Ван дер Берг рассмеялся:

– Я думал, она с благодарностью примет мое предложение.

– И что ты ей предложил? – спросил я.

– Ночь со мной, – ответил он. – С цивилизованным человеком. Полагаю, бедняжка, кроме этих разрисованных варваров, других мужчин сроду не видывала.

– Она ребенок, Ван дер Берг. – Я смотрел на него с презрением.

– Она достаточно взрослая, – возразил он. – Я все равно ее поимею. Вот увидишь.

Он ушел, и я почти перестал думать о нем, но на следующее утро, когда солнце еще не встало окончательно, я проснулся от страшного шума: чьи-то возмущенные голоса наполняли воздух. Спал я на взморье и, кое-как поднявшись на ноги, увидел, что наша команда бежит ко мне, а следом за ними – воины маори с копьями наперевес под предводительством их вождя, который волок за волосы свою дочь. И людей маори здесь собралось много больше, чем на вчерашнем ужине.

– Что происходит? – спросил я подбежавшего О'Брайена.

– Чертов Ван дер Берг, – сказал он. – Он взял девушку без ее согласия. И теперь папаша хочет насадить его на свою пику.

Я посмотрел на маленькую шлюпку, что доставила нас на берег, и не удивился, обнаружив, что в суденышко трусливо забился Ван дер Берг, униженный и перепуганный до смерти, а Калаваи-А стоит напротив капитана Тасмана и кричит, тыча пальцем в молодого моряка.

– Очень медленно, – сказал Тасман, оглядывая нашу команду и безмятежно улыбаясь, – вы по одному забираетесь в шлюпку. Скоро отчаливаем.

Мы приступили к исполнению приказа, капитан же тем временем продолжил попытки утихомирить разбушевавшегося вождя, но тот не желал успокаиваться. Тасман достал еще сколько-то украшений и преподнес их в знак нашего сожаления о случившемся, однако вождь смахнул побрякушки в море. Пожав плечами, Тасман забрался в шлюпку и приказал сниматься с якоря.

Стоило нашему суденышку отчалить, и Калаваи-А обратился к своим людям с громогласным призывом. Вскоре копья начали летать по небу, и нам приходилось грести все быстрее и быстрее, мускулы наши пылали, но иначе мы бы не добрались до корабля живыми и невредимыми.

На следующее утро, после завтрака, моряков собрали на палубе. Я опустил голову от стыда, поскольку я тоже покрыл себя позором, но все-таки украдкой стрелял глазами по сторонам. Мне хотелось понять, сознает ли Ван дер Берг, какую роль он сыграл в этом злоключении, но того нигде не было видно.

– Капитан, где Ван дер Берг? – спросил я. – Под палубой?

Начались поиски, но нашего младшего моряка след простыл, будто его никогда и не было на судне. Мы долго ломали головы над этой загадочной историей, и вот вечером я, как нередко бывало, разговорился с четырьмя матросами, особенно невзлюбившими Ван дер Берга, поскольку его ехидные замечания были часто направлены против этих четверых, и вскоре речь зашла о нашем пропавшем коллеге.

– В море часто случаются таинственные исчезновения? – спросил я, и все четверо покачали головой, давая понять, до чего же я наивен.

– Нет тут никакой тайны, – ответил Мейер. – Если человек каждый день оскорбляет своих сотоварищей и ведет себя так, что они уже готовы высадиться на неприветливом острове и встретить там свою смерть, тогда не стоит удивляться, если темной ночью, когда молодой сотоварищ стоит за штурвалом, другой сотоварищ подойдет к нему сзади и швырнет его за борт.

– Вы утопили его? – сорвалось у меня с языка.

– Мы? – Харкин с невинным видом огляделся вокруг. – Ну нет. Я бы сказал, это был просто сильный порыв ветра, всего-навсего. Но будь уверен, больше мы этого юного придурка не увидим. Он теперь на дне океана либо отдыхает в теплом уютном брюхе акулы.

Канада

1694 г. от Р. Х.

С моими товарищами я расстался по-дружески вскоре после того, как наше судно прибыло на озеро Онтарио, проделав долгий путь по реке Святого Лаврентия, затем по узкому Лак-Сен-Пьер и вдоль множества маленьких островов, отдельной части этой территории. Прощаясь с капитаном Таламаном, я поблагодарил его за то, что он взял меня в плавание, но объяснил, что в голове у меня сейчас только ирокезский поселок Бед-Хилл[133], где я, вероятно, найду наконец своего кузена. Отпускать меня капитану совсем не хотелось, однако он выплатил мне положенное, хотя и крайне неохотно.

Вечер накануне я провел в гостинице «Пирамида Солнца», там и поужинал, наслаждаясь тушеной говядиной и опустошая флягу с пивом. Вдруг в обеденном зале повеяло неприятным запахом, будто в зал