- Что, например? - поинтересовался Чеботаев, хотя ужеприблизительно представлял, что именно могла в такой ситуации возомнитьдевятилетняя девочка, которой с рождения внушали, что она самая умная икрасивая на свете.

- Она решила, что теперь-то уж Егор обратит на неевнимание. А я ей говорила, что если эта мымра снова здесь, то шансов у Ленкиникаких не будет.

- Мымра? Это кто?

- Да вожатая одна. У нее с Егором любовь была. Или нелюбовь, а так… Не знаю. Но они каждый вечер после отбоя уходили из лагеря. Амы, соответственно, за ними крались. Дисциплины никакой, все вожатые ивоспитатели пили, как лошади, детей уложат - и в загул. А детям только того инадо. Мы с Ленкой из корпуса выберемся, затаимся и ждем, когда Егор с вожатоймимо пройдут.

А потом подглядывали.

- Да ну? И что видели?

- Ну что-что… то и видели. Сами не понимаете?

- Ну, в общем… - неопределенно кивнул Чеботаев.

Кира, по-видимому, стеснялась называть такие вещи своимиименами, и Андрей решил молодую женщину не смущать.

- Видели, значит… - повторил он. - И что, в полном, таксказать, объеме?

- В полном, - подтвердила Кира. - Полнее не бывает. Сахами и стонами. Для нас с Ленкой эти вечера были настоящим приключением, отстраха трясемся, а любопытство-то разбирает. Мы же знали, откуда дети берутся.Ленка, правда, от ревности с ума сходила, но любопытство было сильнее, и потом,знаете, в таком возрасте не понимаешь соперничества, и кажется, что если тычудесная, то тебе отдадут предпочтение рано или поздно. А Ленка, конечно, былауверена, что она чудесная.

- Погодите, Кира, но ведь Егору тогда было… сколько?Лет четырнадцать? Пятнадцать?

- Наверное, - она пожала плечами. - Он был в старшемотряде. Высокий такой, широкоплечий, он казался нам совсем-совсем взрослым. Асейчас как подумаю - смех берет, ведь подросток, школьник, сопливый пацаненок.

- А вожатой сколько лет было?

- Не знаю. В то время она нам с Ленкой казалась чуть лине старухой, а теперь я понимаю, что лет двадцать пять, наверное. Может, чутьменьше.

- Имя ее не помните?

- Имя… Тамара, кажется.

- А фамилия?

- Да что вы, Андрей, мы своего-то вожатого только поимени знали, фамилией интересоваться как-то в голову не приходило. А уж вожатыхв других отрядах - только в лицо, редко по имени. Да, я точно вспомнила, еезвали Тамарой, мы с Ленкой специально интересовались, поскольку это касалось еененаглядного Егора.

- Дело-то подсудное, - негромко протянул Чеботаев. -Она взрослая, а он - малолетка. Неужели никто не узнал?

- Вот уж не знаю. Во всяком случае, на следующий год мыс Ленкой в лагерь приехали и увидели Егора, а потом и Тамару. И снова бегали заними в лесочек, подсматривали. А на третий год его уже не было, школу,наверное, закончил.

- А Тамара была?

- Нет, ее тоже не было.

По спискам выходило, что Лена Щеткина и Егор Сафронов трираза попадали в одну смену, но при этом Егор приезжал в лагерь каждый год,начиная с третьего класса, а Леночка - только четыре раза. В последний раз онаЕгора уже не застала, а в первый, вероятно, просто не заметила, слишком малабыла, первоклашка.

- Кроме вас двоих, кто-нибудь знал о том, что Егор свожатой в лесочке уединяется?

- Мы никому не говорили, это была наша с Ленкойстрашная тайна, - Кира округлила глаза и рассмеялась. - Я думаю, что извзрослых никто не знал, потому что иначе Тамару не пустили бы больше в лагерь.Наверное, даже из комсомола исключили бы. Тогда ведь с этим было строго.

Да, похоже, о сексуальных развлечениях Тамары Ефремовой и всамом деле никто, кроме двух маленьких девочек, не узнал, потому что ей удалосьсделать блестящую карьеру и встать во главе совета директоров крупного банка.Интервью с ней были напечатаны в толстых глянцевых журналах, именно в тех,которые были привезены в коробках из квартиры Егора Сафронова и лежали теперь вкабинете у Каменской.

И именно в том банке, который возглавляет Ефремова, получилв свое время кредит Егор Сафронов. Кредит очень хороший, на невероятно льготныхусловиях. Как ему это удалось? Пришел к Ефремовой и пригрозил рассказать о том,как она его растлевала полтора десятка лет назад? Или они встретились какстарые добрые знакомые, тепло повспоминали прошлое, и Тамара с удовольствиемпошла навстречу своему давнему любовнику, которого обучала когда-топремудростям секса? Скорее второе, нежели первое. Если бы он добился своего припомощи шантажа, ему было бы совершенно безразлично, что будет делать Щеткина. Авот если он продолжает относиться к Ефремовой по-доброму, с нежностью вспоминаясвой первый сексуальный опыт, то вполне мог испугаться огласки. Собственно,ему-то эта огласка ничем не грозит, наоборот, даже лестно: в пятнадцать лет дасо взрослой теткой… А вот у Ефремовой к этому отношение должно быть совсеминым. Ей есть чего бояться и есть что терять. И убийство Елены Щеткиной моглаорганизовать как раз она, не без ведома и помощи Егора Витальевича.

Ах, черт возьми, Настя Пална, как же ты оказалась праванасчет причин скоропалительной женитьбы господина Сафронова! Да, он испугался,побежал к Ефремовой, та посоветовала ему, а может, попросила выполнитьтребования Щеткиной, чтобы выиграть время и подумать. Он женился. Щеткинауспокоилась. А они, бывшие любовники, продолжали вынашивать планы избавления отшантажистки. Нужно было успеть быстрее, пока Елена не родила ребенка, потомучто ребенок этот был Сафронову совсем не нужен. Наблюдение за контактамиСафронова после убийства жены показало, что Егор регулярно встречался сЕфремовой, но подозрений это ни у кого не вызывало: предприниматель и банкир,что может быть естественней? А они обсуждали вовсе не финансы, а жизнь Елены.Вот, значит, как…

***

- Ты чего не звонишь-то?

Голос Стасова по телефону звучал обиженно, и Настямашинально начала перебирать в голове даты и события: наверное, она должна былапозвонить, потому что у кого-то в семье Стасова день рождения, у него, или у Татьяны,или у маленького Гришеньки… Или годовщина свадьбы? Или что?

Ничего не вспоминалось, и она виновато промямлила:

- Я как раз собиралась… Честно, Владик, вот только чтоот начальства пришла и собиралась позвонить.

- Врешь ты все, - беззлобно отозвался Владислав. -Нагрузила меня работой, а сама в кусты. Вот ты всегда так.

Господи, как же она забыла?! Пенсионер Галкин. Или Воробьев?Нет, кажется, все-таки Галкин. Совсем недавно она, сидя вот на этом самомместе, уговаривала Стасова отработать фигуранта. И уже забыла. А ведь онавсегда так гордилась своей памятью… Возраст, годы идут, ничего не поделаешь.

- Ну так что, забывчивая ты моя, отчет по телефонупримешь или приехать велишь? - продолжал Стасов.