– Но зачем мы в их доме?

– Это дом лорда Дэвиса. Николас здесь больше не живет. Мы здесь, потому что его отец – наместник Южного капитула и потому что у меня отличный слух, а еще потому, что старая бумага пахнет не так, как новая. Я случайно узнал, что лорд Дэвис хранит записи и архивы капитула в личном кабинете здесь.

– Почему Ник не приводил меня сюда раньше?

– Николас отрекся от истории Ордена, так что ему это и в голову не пришло. Правда о том, как твоя мать связана с капитулом, может храниться здесь. Почему же ты медлишь, Мэтьюс?

«Потому что мы с Ником должны были сделать это вместе», – думаю я. Сэл смотрит на меня, ожидая ответа.

– Это кажется неправильным.

Сэл вздыхает и смотрит в небо.

– У нас в лучшем случае час, прежде чем они вернутся. Мы справимся быстрее, если ты поможешь искать, но, если тебе мешает мораль, можешь потом сказать Николасу, что я притащил тебя сюда силой, и остаться здесь, во дворе. – Он показывает мне за спину. – Там есть старые качели. Осторожней, не загони занозу. – Он поворачивается к двери с ключом в руках.

Чертовски бесит, как он походя списывает меня со счетов, но мне действительно нужны ответы. И если лорду Дэвису нельзя доверять… Когда еще мне представится такая возможность? Ник поймет, если я все ему расскажу, так ведь? Я нерешительно переминаюсь с ноги на ногу, а Сэл открывает дверь и исчезает внутри.

Я не могу не заметить, что он оставил дверь слегка приоткрытой. Тихо выругавшись, я следую за ним.

Пока мы поднимаемся по лестнице, я дважды спотыкаюсь и врезаюсь в спину Сэла, прежде чем мы добираемся до второго этажа. Когда я вхожу за ним в холл, он бормочет себе под нос:

– Поверить не могу, что считал тебя порождением ночи.

Я ухмыляюсь, глядя ему в спину.

Он легко ориентируется в доме, ведь он здесь жил, к тому же у него есть ночное зрение мерлина. Я смотрю на очертания его спины, а он обходит комнату с человеческой скоростью – уверена, специально для меня.

– Почему бы нам не включить свет?

– Соседи любопытные.

Лунный свет просачивается в окно на площадке второго этажа, так что мне теперь немного видно обстановку – достаточно, чтобы различить портреты мальчиков, висящие на стене над лестницей. Ник в детской форме для американского футбола широко улыбается. Сэл на репетиции, играет на скрипке: даже в детстве он выглядит тихим и упрямым. Я разрываюсь между пожирающим любопытством и ощущением, что я вторгаюсь в личное пространство Ника.

Когда я поднимаюсь по лестнице, яркий свет фар вспыхивает в широком панорамном окне. Сэл хватает меня за руку и дергает вниз. От его пальцев меня будто током ударило, и я вскрикиваю, отдергивая руку. Он растерянно моргает, глядя на меня. Сердце колотится в груди так громко, что его чувствительный слух, должно быть, улавливает это. Машина проезжает мимо. Поднимается дверь гаража – но в соседнем доме. Мы одновременно выдыхаем.

Я встаю, но он снова заставляет меня опуститься, надавив ладонью на здоровое плечо.

– Подожди, пока они не войдут внутрь.

Как только дверь гаража опускается, он смотрит на меня, наблюдая, как я потираю запястье второй рукой.

– Я не касался пострадавшей руки и не сильно сжимал пальцы. Почему ты вскрикнула?

– Не знаю, – честно отвечаю я. – Будто электричество. Как статический разряд, но хуже.

На его лице мелькает несколько вопросов, из которых он выбирает один.

– Ты так и не ответила той ночью на карьере. Ты чувствуешь что-то, когда я на тебя смотрю?

Я встаю так, чтобы между нами возникло некоторое расстояние. Мне не очень хочется говорить об этой части своих способностей. Я не упоминала, как на меня действует его взгляд.

– Да.

Он встает и смотрит на меня, словно пытаясь заглянуть в голову и оценить ее содержимое.

– Объясни.

– Это прозвучит странно.

– «Странно» – понятие относительное.

Приуменьшение года.

– Когда ты смотришь на меня, это словно… покалывание. Когда ты злишься, твои глаза похожи на искры.

Он слегка поднимает брови. По его плечам пробегает странное напряжение – как гнев, но не совсем он. Кажется, будто он хочет расспросить подробнее, но вместо этого поворачивается и идет дальше по коридору.

– Нужно торопиться.

Я иду следом за ним, и на середине коридора меня настигает знакомый запах. Я останавливаюсь. Справа от меня открытая дверь, и внезапно я понимаю, почему этот запах такой знакомый. Комната принадлежит Нику. Цвета почти такие же, как в его комнате в Ложе – синий и белый на двойной кровати в углу, клетчатые шторы. Маленький стол и два больших книжных шкафа.

– У нас нет времени на то, чтобы изучать детскую твоего бойфренда, – произносит Сэл с явным раздражением.

Я сердито хмурюсь, зная, что он это видит, но нагоняю его – уже в самом конце коридора. Мы оказываемся перед широкой деревянной дверью.

– Наверное, мне стоило сделать это раньше, – говорит он с некоторой досадой. Он снимает с левой руки два серебряных кольца с тонкой гравировкой и надевает их на правую, так что в итоге кольца оказываются на всех пальцах, кроме большого.

– Нужно было подумать об украшениях?

Он косится на меня.

– Нет, о том, чтобы залезть в записи лорда Дэвиса. И, к твоему сведению, серебро лучше всего проводит эфир.

Он создает в ладони крошечную яркую сферу эфира и вращает ее, пока она не превращается в маленькую крутящуюся планету с клубящимися над поверхностью белыми облаками.

Он сводит брови. Крутящийся шарик меняет форму, растягиваясь в тонкое прозрачное лезвие. Я вижу, как оно твердеет, становится плотнее с каждой секундой и, наконец, превращается в острие, основанием которого остается шарик в руке Сэла. Он берется за дверную ручку и проводит клинком по щели между дверью и косяком, отпирая замок. Дверь открывается с тихим щелчком.

Сэл говорит, что у нас примерно час перед тем, как вернутся Ник и его отец. Я снова спрашиваю, нельзя ли нам просто подождать и попросить Ника помочь нам, но он сердито смотрит на меня, а затем показывает на другой конец кабинета лорда Дэвиса, где у стены стоят по крайней мере четыре шкафа для бумаг.

– Что именно мы ищем?

– Записи, сведения о членах Ордена, показания свидетелей, что угодно, что могло сохранить сведения о тех нападениях.

Мы разделяемся: Сэл берется за одну сторону комнаты, я за другую. Я продвигаюсь