– Допустим, ты права и этот королевский маг открыл врата. Совершенно точно регенты не оставят его на свободе. Они запирают мерлинов, которые поддаются своей крови. В ту секунду, когда мы начинаем меняться, нас помещают в тюрьму под охрану. – Он хмурится. – И прежде чем ты спросишь, я видел эти тюрьмы. Сбежать невозможно.

– Но кто был бы больше заинтересован в мести, чем в прошлом заточенный, больше-демон-чем-человек, нестабильный мерлин? Если не королевский маг, тогда, может, кто-то из династии Морганы?

Он хмурится.

– Слишком многое не сходится. Я хранитель порядка и защитник этого капитула, и я обучался с самого детства, чтобы занять этот пост. Если кто-то специально открыл врата не территории кампуса двадцать пять лет назад и псы в таких объемах напали на единождырожденных, почему мне никогда об этом не рассказывали? В особенности если это были люди из династии Морганы? Почему лорд Дэвис и мастера-мерлины сказали мне, что королевского мага никогда не убирали с должности, если это происходило буквально здесь? Причем с королевским магом Дэвиса?

– Может, что-то скрывают.

Он обдумывает это, выискивая дыры в моей логике, потом вздыхает:

– Тут много допущений, но я соглашусь. Если атаку начал один из наших, это объясняет, почему все это скрыли и никогда мне не рассказывали. И убрать меня было бы лучшим способом добраться до Николаса. – Он чешет подбородок. – Чего я не понимаю, так это выбор времени. Если мы решим, что это и правда королевский маг, зачем ему охотиться за твоей матерью три десятка лет спустя? Именно из-за нее мерлина лишили титула, и она никак не была связана с капитулом. Кроме того, зачем потом являться в больницу и стирать тебе память? Если этот человек убил твою мать, ему бы вообще не следовало с тобой встречаться.

Я сутулюсь. Кажется, будто у нас есть все детали мозаики, но картина не имеет смысла. А значит, детали у нас не все. Мы что-то упускаем.

Сэл смотрит на часы.

– У нас хватит времени, – бормочет он. – Если поторопимся.

Он быстро подходит к шкафу и достает ботинки. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он уже идет к окну, открывает его и впускает в комнату ночной воздух. Опираясь обеими руками на подоконник, он оглядывается на меня.

– Подойди сюда.

Я встаю и подхожу.

– Зачем?

– Надо. – Он хватает меня за талию в одно мгновение и перекидывает через плечо, так что я оказываюсь лицом к его комнате. Я дергаюсь, но прежде чем мне удается возмутиться, он железной рукой обхватывает меня под колени, прижимая их к груди. Когда наша кожа соприкасается, я чувствую, как пробегают искры.

– Пожалуйста, скажи, что ты не прыгнешь из окна прямо сейчас.

– Я не прыгну из окна прямо сейчас, – отвечает он. Затем аккуратно забирается наверх – и прыгает.

38

Он приземляется по-мерлински – легко, смягчая удар согнутыми коленями, – но его плечо впивается в мои бедра, а содержимое желудка грозит оказаться на его спине. В правой ключице вспыхивает пронзительная боль.

– Отпусти меня!

Он отвечает, оглянувшись:

– Тебе нужны ответы или нет?

– Конечно, нужны!

– Тогда нам нужно торопиться!

– Не смей меня так таскать! – выпаливаю я, показывая на свою повязку. – Ты просто… просто взвалил меня на спину, как мешок картошки…

Наклонившись, он опускает меня на ноги, вообще не помогая, когда я спотыкаюсь, отходя назад, и едва не падаю, растерявшись. Вместо этого он медленно, разочарованно выдыхает через ноздри.

– А как мне следует тебя тащить? Что бы вас удовлетворило, паж Мэтьюс?

Фыркнув, я обхожу его, оценивая варианты и игнорируя при этом его страдальческий взгляд.

– На спине.

– Прости?

– Ты слышал.

– Как в том фильме…

– Заткнись.

– Неблагодарная.

– Высокомерный.

Он подхватывает меня, тянет за здоровую руку, и в итоге я оказываюсь у него на спине, как и хотела. Я инстинктивно вцепляюсь в него, и он издает булькающий звук, отцепляя мое предплечье от своего адамова яблока.

– Мне нужно дышать, – бурчит он, а затем его голос снова становится саркастичным. – На самом деле я же не вампир.

Я слегка ослабляю хватку. Хочется, чтобы его руки оказались подальше от моей кожи, потому что от прикосновений по ним словно пробегает электричество. Он принимает более удобное положение, так что его руки оказываются под моими бедрами, и удерживает меня с такой легкостью, будто я сделана из бумаги.

– Держись, – пауза, – и не открывай рот.

– Почему нельзя открывать рот?

Он усмехается и поднимает меня немного выше.

– Мошки.

Произнеся это, он пускается бежать.

В прошлый раз, когда Сэл нес меня по кампусу, я была в полусознательном состоянии, напуганная адскими лисицами и магическим пламенем. Я помню лишь расплывчатый вихрь. На этот раз все совершенно иначе. На этот раз я ощущаю восторг.

Он быстрый, этого не отнять. Не такой быстрый, как ихэль, но намного быстрее, чем любой человек.

Я задумываюсь, приходится ли ему прилагать дополнительные усилия, чтобы нести меня без лишних встрясок. Тряска едва заметна.

Грунтовая дорога, деревья, фонари проносятся мимо в вихре красок, а затем Сэл сворачивает на шоссе, которое проходит через одно из старинных поселений, где сейчас живут преподаватели. Я мельком вижу двухэтажный особняк в конце тупичка, а в следующую секунду мы уже оказываемся во дворе. Сэл выпускает мои ноги, и я соскальзываю вниз, слегка пошатываясь.

– Чей это дом? – спрашиваю я, а он тем временем идет к задней двери и склоняется над ней.

– Это, – он поднимает потрепанный коврик, шарит под ним некоторое время и достает ключ, – место, где мы с Николасом выросли.

Я смотрю на этот дом по-новому. Как на медленно надвигающийся ужас.

– Я не могу войти туда.

Он фыркает:

– Почему?

– Это же незаконное проникновение.

Он закатывает глаза.

– Я вырос здесь. Дэвисы забрали меня к себе, когда мне было десять.

– Но… – я запинаюсь, пытаясь подобрать слова для своих сомнений, – почему бы нам не подождать, пока Ник с отцом вернутся из аэропорта, чтобы спросить лорда Дэвиса обо всем лично?

– Потому что я не верю, что лорд Дэвис скажет правду, – отвечает он. В его голосе нет ни злости, ни враждебности. Он просто констатирует факт.

– Почему? Он ведь вырастил тебя, разве нет?

– Одно другому не мешает. А еще я ему не доверяю потому, что он по уши в Обетах, как и я. Он поклялся в верности регентам, принеся Обет служения, как я поклялся легендорожденным. Ты можешь спросить его, что он знает, но, если твои теории верны,