медленно из-за поврежденной руки, хотя и могу использовать ее пальцы, чтобы держать отдельные страницы. Через десять минут Сэл подает голос:

– Знаешь, ты ему подходишь.

Мы оба знаем, о ком речь.

Сэл выдвигает очередной ящик.

– Ник всегда был самодовольным, но теперь ему есть на чем сконцентрироваться. До того как ты появилась, он отвергал отца, чтобы доказать себе, будто ему наплевать, что тот думает. А теперь он по-настоящему задумался о наследии, которое пытался оттолкнуть.

Теперь моя очередь фыркнуть:

– Нику все равно, что думает его отец. Он сделал это, чтобы не стать Артуром.

– Уверен, он сам так считает, но я знаю его с пеленок. Он ненавидит отца и то, как его воспитывали. После расставания с женой Дэвис старался продемонстрировать любовь к сыну любыми возможными способами. Поддавался его истерикам и фантазиям. Позволил одному будущему королю повернуться спиной к нам всем.

– Но…

– Послушай меня, Бри. – Сэл вздыхает. – Неважно, что говорит ребенок, которого бросили, в конце концов, правда одна: один родитель исчез, а другой остался.

– Его мать не бросила его. Ее у него отобрали.

– Его мать сделала выбор. Она знала риски. – Пауза. – И она все равно сделала такой выбор.

Я замолкаю. Моей матери нет, но она бы никогда не захотела покинуть меня или подвергнуть наши отношения риску. Однако это только моя правда.

Я ставлю обратно папку, которую держала в руке, и перехожу к следующей.

– Что ж, если вы оба так похожи, почему он тебя ненавидит? Я знаю, как он относится к мерлинам в целом, но ты был ребенком, когда его матери стерли память. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Сэл берет толстую папку, садится с ней на пол и продолжает говорить, не поднимая глаз:

– Я был еще маленьким, когда мою маму убил ихэль – она была на задании. После этого мой отец, человек, погрузился в бутылку и никогда из нее не вернулся.

Я моргаю, потрясенная и тем, как спокойно и ровно он об этом рассказывает, и тем, как знакомо звучит эта интонация. Иногда ты говоришь ужасные вещи быстро, не переводя дыхания, потому что медлить слишком больно.

Если ихэль убил мать Сэла, неудивительно, что он угрожал убить меня. Честно говоря, теперь меня удивляет его сдержанность.

– Регенты перевели меня в школу для мерлинов, расположенную в горах, но, когда я принес Обет Николасу, его отец забрал меня. Родителей не было рядом, а Дэвис был добрым и щедрым. Вскоре после того как я появился, Николас начал воспринимать похвалу и внимание со стороны отца как игру с нулевой суммой[16]. И поскольку я был послушным, мне их доставалось сполна. – Он пожимает плечами. – Со временем зависть превратилась в гнев, а гнев – в обиду.

Какое-то время я размышляю над этим.

– Для вас обоих?

Сэл выдыхает и смотрит на меня, обдумывая сказанное.

– Возможно.

Мы молча сидим несколько секунд, а потом он продолжает, и в его голосе чувствуется тяжесть воспоминаний:

– Мне казалось, Николас восхитителен. Он был таким, каким я не был: яркий, открытый, популярный. Героический. Казалось, что все это дается ему так легко. И до сих пор кажется. Я хотел бы к этому приблизиться. – Он тихо вздыхает. – Наверное, поэтому я и стал считать его своим кумиром.

Ох.

– Я не думала, что… Ты… а он…

– Мне было тринадцать. Я это перерос. – Сэл неровно, криво усмехается, по-прежнему склонившись над шкафом с бумагами. – К тому же все восхищаются Николасом, Бри, – все дело в его невыносимом обаянии.

Я хочу узнать больше, хотя этот разговор вызывает сложные чувства, и Сэл отвечает, прежде чем я успеваю спросить.

– Между Николасом и мной столько недосказанного, что уже не найдется места, где поместилось бы что-то еще. – Сэл передает бумаги, хмуро взглянув на меня. – Сейчас, когда думаю о том времени, я вспоминаю, какую часть жизни принес в жертву, чтобы защитить избалованного ребенка, которому даже не нужна его корона, – и чувствую себя в высшей степени благодарным, что переключился на более зрелых людей.

– Ты имеешь в виду отношения с Тор? – не задумываясь отвечаю я.

Сэл поворачивается ко мне и приподнимает бровь.

– Среди прочих.

Странная смесь ревности, любопытства и желания клубится у меня в животе.

Сэл возвращается к своему занятию.

– Есть еще какие-то личные вопросы или мы можем продолжить поиски злобного мага-убийцы?

Я открываю рот, чтобы колко ответить, но тут он замирает.

– Что?

– Вот оно, – шепчет Сэл, вытаскивая из шкафа толстую зеленую папку, набитую бумагами. – Печать регентов, конфиденциально. «Документация и письменные показания о всплеске атак демонов на территории кампуса». Двадцать пять лет назад. Вперед.

Путь обратно занимает столько же времени, но на этот раз я без споров забираюсь на спину Сэла, а он запрыгивает на решетку второго этажа и отталкивается от края, чтобы добраться до открытого окна в своей комнате.

Как только мы возвращаемся, он плюхается на пол и раскрывает папку, раскладывая в ряд листы бумаги. Его небрежная поза и неторопливые движения рук застают меня врасплох, но потом я вспоминаю, что, хотя Сэл и королевский маг, он по-прежнему восемнадцатилетний студент. Как и всем нам, ему приходится учиться, делать домашние задания и писать доклады.

Кто-то хлопает дверью дальше по коридору, и я слышу голоса. Солнце уже почти село.

Я опускаюсь на колени напротив него. «Вот оно, – думаю я. – Вот сейчас я узнаю, что случилось с мамой и почему. И кто в этом виноват». Дрожащей рукой я тянусь к верхней бумаге в стопке, но Сэл уже нашел то, что нам нужно: слегка пожелтевшие письменные показания, три страницы, исписанные от руки аккуратным почерком.

Он вопросительно смотрит на меня. Я киваю, и Сэл читает вслух.

«9 апреля, 1995.

Конфиденциально и секретно.

Адресат: Почтенные сеньоры и маги-сенешали Высшего Совета Регентов Ордена Круглого Стола.

Без обиняков какого бы то ни было рода я начинаю данное свидетельство. Южный капитул Ордена Круглого Стола не исполнил свой долг. Как было затребовано, этот личный отчет в деталях, хронологически и исключительно с моей точки зрения, описывает события, которые происходили начиная с прошлой недели и до сего дня. Я пишу это, понимая, что данные факты будут сохранены в архивах Ордена.

В пятницу, 31 марта наш мерлин предупредил наследников Гавейна и Борса о появлении частично материализованного sarff-uffern. Два наследника успешно избавились от змея, что зафиксировано в наших записях, и мы предположили, что дальнейших вторжений не последует.

Четыре дня спустя, без нашего ведома, рядом со