– Ты считала, что влюблена в меня и, однако, всего черезнесколько дней подошла ко мне на вечере с обручальным кольцом Бартлетта напальце и с самым самодовольным видом подставила мне щеку для поцелуя!

Его впечатление о том, что она испытывала в тот вечер, былонастолько неверным, что Кейт, уже готовая расплакаться, едва не рассмеялась,так что она поспешно вскочила, пытаясь взять себя в руки.

– Я часами репетировала эту сцену вместе со своей подругой Холли, зная, что ты там будешь. Но самодовольство – вовсе не то, что я стараласьпередать, – улыбнулась она, потянувшись к его стакану. – Позволь я налью тебееще немного водки и пойду узнать, что у нас на ужин.

Но Митчел быстро отодвинул стакан и встал, зажав ее, как вкапкане, между собой и столом.

– Что же ты пыталась изобразить? – допытывался он, настолькоспокойно и вежливо, что Кейт в голову не пришло, в какой хитрой ловушке онаоказалась.

– Скорее, безразличие, – ответила Кейт, стараясь не выказатьволнения, особенно еще и потому, что почти касалась его сорочки. Пришлосьзакинуть голову, чтобы встретить его задумчивый взгляд. – Ты использовал менякак пешку в своей игре, поэтому я притворялась, будто ты значил для меня небольше, чем я для тебя.

– Что же тогда означала твоя помолвка с Бартлеттом?

– Эван привез кольцо в Ангилью, – поспешно пробормоталаКейт. – И надел мне его на палец, когда я заснула в слезах. В тот моментсвадьба с Эваном казалась мне выходом и спасением. Однако все иллюзиипродолжались несколько недель, пока я не обнаружила, что беременна. Послесмерти моего отца мы с Эваном ни разу не... не были вместе и, хотя обручились втот день, когда я переспала с тобой, все же решили подождать, пока я не приду всебя. Поэтому я уже тогда точно знала, кто отец ребенка.

– Полагаю, он разорвал помолвку, как только узнал о твоейбеременности?

– Я вижу, ничего не изменилось, – неожиданно рассердиласьКейт. – Я выкладываю всю подноготную, а ты умудряешься ничего не выдать.

– Даю слово, что начну говорить, как только ты ответишь надва вопроса, начиная с последнего.

– Все было не так. Он не хотел разрывать помолвку. Онтребовал, чтобы я сделала аборт.

– А ты не согласилась.

– Совершенно верно.

– Почему же ты на четвертом месяце беременности, увидевснимок, на котором я ждал тебя на пристани, и по-прежнему считая, будтовлюблена в меня, даже не подумала позвонить и рассказать о том, что ждешьребенка?

– Ошибаешься. Подумала. Больше вопросов у тебя нет? Тогдапрости, – бросила Кейт, упираясь ладонью ему в грудь в тщетной попыткеоттолкнуть.

Но к ее полнейшему потрясению, вместо того чтобы покорноотступить, он сжал ее плечи и продолжал удерживать на месте. При этом в голосене звучало и тени угрозы. Скорее, недоумение.

– Почему же ты не воспользовалась возможностью прийти ко мнеи сказать, что беременна?

– Потому что знала: даже если ты безумно увлекся мной тогда,на Сен-Мартене, и не успел забыть даже через четыре месяца, возможно, все равнопотребовал бы, чтобы я сделала аборт.

– И ты посчитала, что не стоит тратить время на выяснениеотношений?

Кейт снова подняла голову, намереваясь облить егопрезрением, но Митчел пристально смотрел на нее и, как ни странно, больше непоходил на сурового дознавателя.

– Я не могла рисковать.

При слове «риск» лицо Митчела исказилось.

– Но ты была готова рискнуть с Бартлеттом. Почему же не сомной?

– Потому что, – растерянно прошептала она, – боялась. И былапочти уверена: если ты очень постараешься, сможешь меня убедить сделать... это.

Митчел крепче сжал ее плечи, почти грубо привлек к себе вяростном, неистовом объятии. Почему-то он верил каждому ее слову. Всему, чтоона открыла за последние несколько минут. Каждой душераздирающей подробности...и подумать только, что во всем виноват этот негодяй Бартлетт!

Он оперся подбородком о ее макушку и осторожно погладил поспине, воскрешая, казалось, давно забытые воспоминания о волшебных часах,проведенных на Сен-Мартене. Каждое было сладостнее и трогательнее предыдущего.

В двери показался официант с подносом, нагруженным блюдами,увидел Кейт в объятиях Митчела, поколебался и бесшумно вышел.

– Митчел, – прошептала она, и звук ее нерешительного голосавывел его из транса.

Митчел осознал, что она упирается ладонями в его грудь,пытаясь осторожно отстранить. Но он не хотел ее отпускать. Коснувшись ее волосгубами, он нежно прошептал:

– Спасибо тебе за нашего сына.

Напряжение, сковавшее ее тело, мигом улетучилось, и онаобмякла, прижимаясь щекой к его груди, к тому месту, где билось его сердце.Сердце, только сейчас пропустившее удар. Митчел ощутил, как твердеет его плоть,и, пораженный своей неожиданной реакцией, поднял голову и нахмурился. Но тут жевспомнил, как легко ей удавалось возбуждать его три года назад. Хмурая гримасапревратилась в удивленную улыбку. Удивление превратилось в надежду.

Он разжал руки, и она отступила, чем очень его разочаровала.Но Митчел тут же сообразил, что, как бы крепко ни сжимал ее, все же она еще ненаучилась читать его мысли и не знает, что у него на уме.

– Кейт, – торжественно начал он, – все, что наговорил тебеЭван на вилле, – чистая ложь. До этого я видел его всего один раз на вечере уСесила. Он сказал, что уезжает на Ангилью, но не назвал твоего имени и неупомянул, что летит не один. А если бы и упомянул, к чему мне ему мстить? Онтщеславный осел с садистскими тенденциями, которые унаследовал от папаши. Покрайней мере, именно так я думал о нем до сегодняшнего вечера.

На этом Митчел замолчал, считая, что сказанного вполнедостаточно, чтобы устранить все ее сомнения.

Но Кейт сунула руки в карманы, немного смущенная темощущением покоя, которое испытала в объятиях Митчела. Но даже в этихобстоятельствах восприняла это ощущение как неизбежное. Она счастлива, что онпришел к ней, но не позволит свалить на Эвана всю вину за случившееся три годаназад!

– Скажи, Эван лгал, говоря мне, что ты жил в Чикаго до тогомомента, как мы встретились? – спокойно спросила она.

– Нет, но...

– Он лгал, утверждая, что ты ночуешь на яхте Зака Бенедикта?

– Нет.

– Ты делал вид, будто ничего не знаешь о Чикаго. Разве не тызашел настолько далеко, что спросил, сколько времени занимает полет от Чикагодо Сен-Мартена?