Я при нужде и стол сумею сервировать по всем правилам.

Только… хочу ли я такого? Нет.

У меня ведь драконы. И Лютый после случившегося сделался беспокойным, кружит над морем, высматривает чужаков. А Магна отложила шесть яиц, одинаково крупных, с чешуйчатой скорлупой медового цвета. И теперь огневки суетятся, греют яйца. Как это все променять на серебро с пирогами да кружевные занавески? И когда-нибудь Томас поймет, что ему нужна совсем другая женщина. Такая, которая не станет исчезать из дома, чтобы возвращаться затемно, пропахшей дымом и драконами. Такая, которая не ворчит по утрам, а готовит завтраки. И улыбается. И приглашает гостей.

Эта женщина носит платья и белые фартуки. А еще не сойдет с ума, родив ребенка.

– Я отправил образцы твоей крови. И совет выразил согласие.

Они ведь говорили, Томас и Ник. И о наследстве, и обо мне, о крови и безумии, которое меня пугало куда больше второго варианта. О том, что, возможно, я стану как Зои…

– Я не хочу.

– Я тоже, но в сложившихся обстоятельствах репутация Эшби сильно пострадала. И некоторые старые союзники семьи предпочитают делать вид, что с нами незнакомы. Те, кто изначально был настроен против, усилили давление.

– А при чем здесь я?

– При том, что если со мной что-то произойдет, то кто-то должен будет возглавить семейное дело. Томаса я пока не уговорил, хотя его кровь тоже дала отклик. И да, я оставил совету распоряжения, но… вы нужны оба. Первая волна слухов схлынет, и станет важно показать, что семья не утратила своих позиций. И что в случае моей смерти земли не отойдут государству, а заповедник не прекратит свое существование. Ты ведь не позволишь?

Не позволю.

Гнезд в этом году заложили с две дюжины, и малышей ожидается больше сотни. Их нужно кормить, а драконы сами не справятся. И стало быть, придется решать с поставками скота, прежних объемов явно не хватит.

– Есть проект по восстановлению популяции бизонов, но сперва стаю придется все-таки разделить. А значит, нужны люди. И обучать их придется. Мой отец предпочитал брать в егеря тех, в ком текла его кровь. Я собираюсь предложить места женщинам айоха. И твоя мать согласилась помочь. Полагаю, она найдет нужные слова.

Не сомневаюсь. Главное, чтобы в племени ее за эти самые слова камнями не забили.

– Я разрешил ей выкупать тех, кого она сочтет подходящими. И там знают, что Эшби вполне способны пересмотреть старый договор.

– Ты мысли читаешь?

– Скорее эмоции. Но вот что касается твоей крови… Один из моих предков взял в жены женщину из айоха. Он был куда меньшим снобом, чем прочие. И обряд не проводил, хотя и отметил, что жена его – из одаренных. Она родила троих детей. И все трое выжили. Правда, война забрала двоих, уцелел лишь мой прадед. И даже писал, что, вероятнее всего, дело в крови айоха. Что, возможно, белой женщине сложно пережить изменения, тогда как женщины-айоха испокон веков вынуждены были проходить инициацию. А их мужчины нет. Более того, мужчины-айоха крайне редко бывали одарены.

– А шаманы?

– Не всякий шаман и вправду маг. Ты айоха. И ты не сошла с ума.

– Пока.

– Поверь, это заметно сразу. Есть… кое-какие способы. Моя мать была безумна еще до моего рождения.

– Откуда…

– Отец вел подробные записи. У меня есть сестры крови айоха. Две. Отец купил их мать у шамана. Хотел подтвердить догадку. Сейчас они вполне спокойно живут в Денвере. Я говорил с этой женщиной. Она подтвердила, что не испытывала никаких проблем ни с зачатием, ни с беременностью, но при вторых родах ей пришлось сделать операцию. Не из-за болезни. Это вполне себе обычное осложнение, с которым сталкиваются многие. Больше ей нельзя было беременеть. И отец ее отослал.

– Просто отослал?

– Он не был садистом. Он просто… искал способ.

Ник посмотрел на меня сверху вниз и вздохнул.

– Я долго пытался сопоставить все это… пусть меня он не особо любил, но заботился же. И учил. Пытался, другое дело, что ученик из меня был никакой. Но ведь в этом не было его вины. Потом, когда я стал старше, мы разговаривали… и по возвращении тоже. Обсуждали прошлое, Гордона Эшби, его работу. Спорили порой, и, видит бог, я был счастлив. Мне казалось, что мы достигли взаимопонимания. Что я больше не разочаровываю его. Он покупал у айоха кровь. У женщин. И смешивал ее с драконьей. Может, если бы я не убил его, у отца и получилось бы сделать лекарство.

Или нет. Или он продолжил бы проводить свой эксперимент, который и без того тянулся годами.

– Почему, – я все-таки села и завернулась в одеяло, – почему он просто не взял очередную женщину из племени? Глядишь, она бы родила ему сына…

– Не знаю. – Ник взъерошил волосы. – Я не успел спросить. Но… думаю, что он был слишком снобом.

– Или любил.

– Или любил. И боялся навредить своей любовью.

Или не хотел, чтобы его ребенок был полукровкой. Или была еще тысяча и одна причина, но…

– Значит, я не сойду с ума?

– Понятия не имею, – честно ответил Ник. И я была благодарна ему за эту честность. Если бы он принялся уверять, что я, конечно, останусь в своем рассудке, доживу до ста лет и буду счастлива, я бы не поверила. Но он сказал правду. И я ответила:

– Спасибо.

– Источник разрушен, тот, извращенный, как мне сказали, кровавым ритуалом. Сперва они собирались и дом очистить, но этот… эксперт… – Слово Ник почти выплюнул, и я знала причину его злости. Эксперт и вправду раздражал. Он был нагл, назойлив, а еще сманил ма Спок, которой вдруг вздумалось попробовать столичной жизни. А попробуй найди толковую кухарку. – Он сказал, что система сложилась и любое вмешательство в нее разрушит равновесие, что источник все одно питает землю. Более того, сейчас его действие должно быть заметнее в том плане, что сила не сконцентрирована на усадьбе.

– Они его не нашли?

– Они – нет. Драконы – да.

И Ник тоже. И если я спрошу, он отведет меня к источнику, который перестал быть мертвым, и значит, что-то изменится. Уже меняется. И от этого становится слегка не по себе.

Я боюсь перемен.

– Я не знаю, будут ли у тебя дети. И у меня. И… и не сойдут ли с ума все, в ком есть кровь Эшби. Знаю, что у нас есть шанс и им грешно будет не воспользоваться.

Ник вздохнул и продолжил:

– Я ведь хотел тебе рассказать. Хоть кому-то рассказать.