– Ой, Вита, – не удержалась от улыбки Грейс.

– Сейчас понимаю, как это глупо… Но тогда мне не терпелось понять, что же меня так раздражает. Я даже обратилась в центр психологической помощи при Тафтсе, но мне лишь сказали: «Конечно, это неприятно, когда подруга уделяет вам меньше времени». Но я-то знала, что дело не в этом. Причина – в Джонатане. От одного его вида у меня колотилось сердце, и вовсе не от радости. А я не могла разобраться, в чем же суть. Тогда не могла, – мрачно добавила она. – А теперь, кажется, смогла бы.

Теперь сердце заколотилось у Грейс. Вот они и подошли к сути. Пока что обе стояли на пороге, но стоило сделать только шаг, как откроется правда. Ее Грейс не была готова услышать. И не хотела. Она лихорадочно думала, как увести разговор от этой темы.

– Ну, – не к месту беззаботным тоном произнесла она, – задним умом всякий крепок. Век живи, век учись.

– Знаешь, – осторожно начала Вита, – я уверена, что это в равной степени верно по отношению и к твоим пациентам, и к моим. Но иногда, когда люди приходят на прием, они с ног до головы опутаны «Роковой ошибкой», которую, по их мнению, совершили. И эта ошибка привела к кризису, в котором они оказались, что бы этот кризис собой ни представлял. Я так это называю: «Роковая ошибка». Обычно это первый алкогольный или наркотический опыт. Иногда – знакомство, приведшее к отношениям. Или же следование чужому совету. И что бы ни произошло потом, все и всегда думают: «Вот если бы я не ошибся тогда, ничего бы не случилось». А я всегда сижу и думаю: «Знаете, в фильме или рассказе все так работает – но не в реальной жизни». На самом деле какое бы решение ты ни принял на распутье, итог тебя ждет все равно один. При этом ты ошибся, да, но все гораздо сложнее. В конце концов, как можно осуждать решение, в результате которого в твоей жизни появилось нечто прекрасное? Например, твой сын.

Но Грейс не купилась на эту приманку. Да, ее сын – замечательный ребенок. Нет, она не жалела ни об одном поступке, благодаря которому он появился на свет. Однако слова Виты ее смутили, поскольку Грейс видела все иначе – во всяком случае, раньше, когда была практикующим психоаналитиком. Они видела жизнь как череду судьбоносных решений. Какие-то решения спасали вас, какие-то – уничтожали.

Ее пациенты, нашедшие свою «Роковую ошибку», почти всегда осознавали, с какого момента начались их проблемы. В некоторых же случаях человек ступал на неверную дорожку гораздо раньше и годами бежал по ней до того момента, который он неверно счел «Роковой ошибкой». Грейс же, как психоаналитик, считала своим долгом указывать людям на это самое распутье. Только проанализировав свой выбор в тот миг, можно двигаться дальше.

Не пыталась ли она свалить всю вину на конкретный случай? Ведь она так и представляла себе жизнь – простая череда решений. Неужели Грейс правда в это верила?

О да. Всей душой.

И именно поэтому теперь жалела, что не могла сказать своим пациентам – лучше до того, как они выбрали ее своим лечащим врачом: «Не совершайте Роковых ошибок. Не берите пример с меня».

– Кажется, мне самой нужен психоаналитик, – сказала Грейс, как будто Вита следила за ходом ее мыслей и поняла, к чему была эта фраза.

– Может, и нужен, – мягко ответила Вита. – Я, разумеется, знаю много потрясающих специалистов.

– Я никогда не была на приеме сама, – призналась Грейс. – Конечно, нас заставляли «тренироваться» друг на друге во время практики на последнем курсе. Но это не в счет. – Она на мгновение задумалась. – Это странно?

– Странно? – надула губки Вита. – Не менее странно, чем стоматолог, который советует пациентам чистить зубы, а сам этого не делает. Хотя мне самой на приеме было не по себе.

– Значит, ты обращалась к специалистам?

– О да, часто. Кто-то лучше, кто-то хуже, но все как-то да помогли. Луиза даже и на свет не появилась бы, если бы мы с Питом в какой-то момент не нашли первоклассного спеца по семейным отношениям. И я ему за это очень благодарна. – Она внимательно посмотрела на Грейс. – Грейси?

Грейс подняла взгляд. Вита называла ее Грейси. Больше никто и никогда так к ней не обращался. А вместе с Витой из ее жизни исчезло и это ласковое обращение, отчего было грустно. Марджори как-то сказала Грейс, что ее маму, в честь которой она назвала дочь, в кругу семьи всегда называли Грейси.

– Я совершила Роковую ошибку, – грустным голосом проговорила Грейс. – У меня нет больше права поучать других, как им жить. Представить себе не могу, как у меня раньше вообще хватало на это смелости и наглости.

– Ой, да это просто смешно, – возразила Вита. – Пациентам нередко нужно просто немного тепла и сочувствия. Иногда приходится что-то разъяснить. Ты же прекрасно с этим справлялась. Ты великолепный специалист.

Грейс бросила на нее резкий взгляд.

– Откуда тебе-то знать? – произнесла она. – Мы еще до выпускного перестали общаться. Откуда тебе знать, какой я специалист?

Вита слегка покрутилась в своем массивном кресле. Положила руку на предмет, в один миг оказавшийся знакомым, но таким неожиданным именно здесь. Грейс вообще не понимала, что эта вещь делает в кабинете Виты. Или почему она до сих пор ее не заметила.

– Вот это – прекрасная, просто великолепная работа, – сказала Вита, бросив переплетенные гранки в центр стола.

«Господи», – подумала Грейс. Гранки не выглядели нетронутыми: их явно внимательно читали, причем не один раз – кое-где уже загнулись уголки. Сколько раз она себе представляла (как, наверное, большинство авторов), что смотрит на незнакомого человека – скажем, в метро – читающего написанную ею книгу. Представляла, как ее книгу читают коллеги, представляла, что они подумают о ее идеях. Представляла, как эту книгу читают ее преподаватели, открывая для себя что-то новое. Представляла маму Розу в ее экстравагантном кабинете, сидящую на одной из огромных напольных подушек из ковровой ткани, разложив на коленях гранки, одобрительно кивающую аргументам Грейс, своей бывшей ученицы, теперь ставшей почти равной ей, почти получившей право учить других! Этого не случилось. И теперь уже больше никогда не случится.

– Ничего не понимаю. Откуда они у тебя? – спросила Грейс.

– Я иногда пишу обзоры и рецензии для «Дейли Гэмпшир Газетт», если там появляются книги по психологии. Однако на эту