виды духовного фанатизма: знаем мы фанатическую приверженность той или другой идее, философской или научной. Люди, зараженные этим фанатизмом, тоже способны на такие дела.

От фанатизма всех видов: религиозного фанатизма, политического фанатизма, философского фанатизма и научного – издревле стонет мир, ибо многие пали жертвами всех этих видов фанатизма.

Страшен фанатизм религиозный, ибо знаете вы, как пылали сердца мусульман в первые века после Мухаммеда, основателя их религии, как пылали кровавой ненавистью к христианам, знаем, сколько кровопролитных священных войн вели они против христиан.

Знаете вы о Тридцатилетней войне, потрясавшей всю Европу после того, как возникло протестантство.

Слышали многие из вас, до какого изуверства доходили инквизиторы, слышали вы о страшной средневековой испанской инквизиции, слышали об этих людях, державших крест и Евангелие и с холодным сердцем присутствовавших при ужасных пытках людей, обвиняемых в еретичестве, и с пением священных гимнов сжигавших их на кострах.

Слышали, вероятно, многие из вас, как насаждали христианство в Пруссии и прибалтийских государствах Латвии, Эстонии, как насаждалось оно рыцарями, носившими на плаще святой крест, – Тевтонского ордена рыцарями. Страшная жестокость, какую проявляли эти рыцари, думая, что действуют во имя Христово, потрясает сердца наши: они залили кровью всю Пруссию, Латвию, Эстонию, мечом, огнем, железом обращая несчастных язычников в христианство.

О, какой же ужас! О, какое же безумие! Чем эти безумия, доныне совершающиеся, на наших глазах совершающиеся, чем отличаются они от того безумства, которое исторгло из уст древних евреев вопль: Распни, распни Его; Кровь Его на нас и на детях наших? Ничем не отличаются.

Этот фанатизм только еще хуже, еще тяжелее, ибо те не ведали, что творят, не веровали во Христа, а нынешние, именующие себя христианами и льющие кровь и христианскую, и еврейскую, ведают, что творят, ибо знают Христа, носят имя христиан.

Что же, неужели мы, далекие от фанатизма, неужели мы, любящие нашего кроткого Спасителя, с такими муками предавшего Дух Свой на кресте, неужели и мы будем так жить? Нет, взирая на крест, будем видеть в нем величайшее проявление Божественной любви, которая да проникнет в сердца наши и сохранит их от фанатизма, ненавистного Богу.

Будем же учениками Христа, будем исполнять заповеди Его, ибо Он сказал: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин. 14, 21).

Будем жить по заповедям Христовым: будем добрыми, милосердными, будем кроткими и смиренными, будем неспособными на жестокости, на пролитие крови, неспособными на фанатизм, на какой бы то ни было фанатизм.

Будем кроткими овцами стада Христова. Будем подобны этим кротким животным, которым уподобил Сам Христос Свою Церковь, назвав ее двором овчим. Будем знать глас нашего Пастыря, Глашающего нас по имени, будем идти за Ним, как идут смирные овцы, пойдем не путем кровавым, не путем жестокости и неправды, пойдем путем тернистым, на котором будут нас преследовать, ибо тех, кто идет за Христом, мир ненавидит.

Пусть ненавидит, а мы все-таки пойдем за Спасителем нашим, предавшим Дух Свой на страшном кресте Голгофском.

Аминь.

Слово на Пассии

Темна, темна была ночь в Гефсиманском саду… В эту страшную ночь совершилось преступление, равного которому не было и не будет в истории человечества. Ученик, апостол Христов, целованием предал Учителя своего, Спасителя нашего. Ученик, апостол Христов, привел целую банду вооруженных мечами и копьями, как на разбойника. Ученик и апостол приветствовал своего Спасителя и Учителя: радуйся, Равви! (Мф. 26, 49), и целовал Его, а тем, кого привел, сказал заранее: Кого я поцелую, Тот и есть – возьмите Его и ведите осторожно (Мк. 14, 44). Даже просил осторожно вести…

Что же чувствовали и думали все другие ученики Господни? Смятение, тяжкое-тяжкое смятение началось среди них, когда увидели, что это арест, арест на смерть, арест их Учителя. Сперва возгорелись сердца их, они решили сопротивляться и спросили Господа, не ударить ли им мечом, и один ударил и отсек ухо рабу архиерееву. Господь коснулся уха отсеченного и исцелил его. Решение защищать Учителя сменилось совсем другим чувством, сменилось страхом, трепетом и ужасом.

Отчего? Подумайте, что чувствовали ученики, ведь они же считали Иисуса Мессией, ждали, что Он во славе Своей воцарится над народом израильским, а вместо этого они увидели, что Его, как разбойника, хватают, арестовывают, уводят. Мрачное отчаяние водворилось в сердцах их: все рушилось, все надежды их, и тяжелый мрак и пустота в сердце их.

И в этом смятении, в этом крушении всех своих ожиданий они поддались паническому страху и, оставив Его, все бежали, бежали, оставив Спасителя своего. Все оставили, все бежали. Только Петр и Иоанн, недалеко отбежав, пошли сзади за толпой, которая вела Иисуса, пошли, чтобы видеть, чем кончится ужас ареста. А все другие оставили и бежали…

Что же, можем ли мы судить апостолов за это малодушие, можем ли мы сказать, что мученики Христовы, которые проливали кровь свою первые четыре века христианства во время жестоких гонений от язычников, можем ли сказать, что святые мученики, смело и безбоязненно шедшие на невообразимые мучения, были более тверды, чем апостолы?

Нет, не смеем. Надо вникнуть в психологию апостолов: Христос еще не явил им Своего величия Божественного в Своем Воскресении, Христос еще не послал им Духа Святого, Который совершенно переродил их, все открыл, все объяснил им и вселил в них самую крепкую, самую непоколебимую веру. Но ведь это все было позже, а теперь, когда апостолы проявили такое малодушие, они были в другом положении, в положении людей, которые теряют своего вождя, которого влекут на смерть, в положении людей, которые трепещут за себя, за свою участь.

Они боялись гонений и смерти, хотя и поклялись Господу, что никогда не отвергнутся Его, но когда дошло до дела, даже апостол Петр, самый пламенный из них, и тот отвергся. Тогда страх смерти возобладал над их сердцами, еще не просвещенными Духом Святым. А сердца мучеников Христовых были озарены Духом Святым, мученики все знали о Христе, веровали в Воскресение Его, веровали в Него, как в Сына Божия, и именно этой верой объясняется их смелость, их решимость идти на все страдания. А бедные апостолы были в положении людей, все потерявших, растерявшихся совершенно. Они, как малые дети, растерялись и в ужасе разбежались.

Повернется ли язык у тех, кто весьма недавно, когда в анкете требовалось написать, веруют или не веруют в Бога, объявили себя неверующими, повернется ли их язык осуждать святых