мозг свой, заливают вином тоску свою, страдания свои, табаком, наркотиками одурманивают мозг и в таких низменных средствах ждут хоть краткого забвения. А утешения, постоянного утешения, нигде не находят. Достойно ли человека искать такого забвения, достойно ли человека одурманивать себя? Низко, низко это стремление к забвению. Никто из вас да не обращается к этим средствам забвения.

Ищут утешения люди мира в радостях земных: в веселии, в танцах, в развлечениях. Опять это только средство забвения, ибо за угаром всех наших радостей остается без утешения скорбь. Скорбь и тоска гложут сердце, гложут при видимости веселия и радости. Ищут люди утешения в скорбях, в усердной работе, ищут в великих достижениях ума своего, талантов своих. Что же, велико ли это утешение? Нет, совсем не велико, ибо как те, которые ищут забвения в радости и веселии, так и эти, стяжавшие славу человеческую, мучаются в сердцах своих. Не мила им слава, ибо нет покоя в сердце их.

Ищут люди утешения в дружбе, особенно в древние времена греки и римляне чрезвычайно высоко ставили дружбу, считали ее высшим счастьем и лучшим утешением. А разве друзья верны, разве не знаете, что все друзья до черного дня?

Много в дружбе есть лжи и фальши, много лицемерия, и нет в ней, совсем нет истинного утешения. Утешают друг друга словесными утешениями, и каждый из вас принимал такие утешения или сам утешал близких и знакомых своих. А скажем ли по опыту, что велика сила утешения слов человеческих? Нет, ибо слабы и ничтожны эти слова утешения. А нужно утешение более, гораздо более глубокое, чем эти слова, чем такие слова, часто не согретые великой любовью, слова надуманные. Не этого утешения ищут люди.

В чем же находят живущие без Бога высшее утешение, какое им доступно? Находят в любви супружеской, в любви родительской, в любви к отцу или матери, находят в любви к людям, заслуживающим любви. И любовь человеческая имеет силу: знаете вы, как согревает ваше сердце любовь близких ваших. Ну что же, находим ли мы полное удовлетворение в этой любви? Нет, нет, не находим, и тем бедным, которым недоступна высшая форма утешения, ничего не остается, кроме этой любви, любви близких своих.

Так что же скажу я? Неужели нет и для нас, христиан, утешения более высокого, чем для людей, Христа не знающих? Скажу вам, что еще тогда, когда люди не знали Христа, еще в древние времена Ветхого Завета находили люди глубокое утешение в том, в чем не ищут его люди мирские, – знали утешение только в Боге. Святой пророк Давид в псалмах своих говорит: Откровения Твои – утешение мое. Закон Твой – утешение мое. (Пс. 119).

Они еще до Христа находили утешение в Законе Божием, находили в общении с Богом, в молитве, ибо и тогда молились глубокой и искренней, до Бога доходившей молитвой. А знаете вы по своему опыту, что и теперь во всякой скорби своей получаете глубокое утешение в словах молитвы. А те, кто усердно, кто постоянно читает Священном Писание, знает, как много, как бесчисленно много утешения можно почерпнуть из Священного Писания, знаете, как можно укреплять силы свои душевные, черпая из этого благодатного источника слов Духа Святого.

Как видите, уже люди древние, не ведавшие Христа, но веровавшие всем сердцем во Единого Бога, получали глубокое утешение в Законе Божием, в Откровении Его, в Священном Писании, получали в молитве. А нам, христианам, дано такое великое утешение, которого мир не знает, которого никогда дать не может: мы получаем утешение от Самого Бога, получаем утешение самое могущественное, самое драгоценное в кресте Христовом, ибо нет силы, которая могла бы сравниться с силой креста Христова. Нет средства для получения более глубокого и полного утешения, чем воззрение на крест Христов. Ибо что видим, направив взоры на крест Христов? Видим страдания Праведного, страдания Сына Божия, страдания Того, Кто явил миру величайшую святость и праведность, видим страдания Того, Кто научил весь мир любви, Того, Кто был величайшим благодетелем рода человеческого, Кто воскрешал мертвых, повелевал волнами морскими и ветрами, Кто исцелял слепых, исцелял разбитых параличом.

Если видим страдания Его, страдания Святейшего святых, страдания Праведника, в котором не было ни единого греха, тогда чего же стоят наши страдания, с которыми обращаем взор ко кресту Христову? Что стоят наши слезы по сравнению с каплями крови, капавшими с чела Его, с потоком крови из ребра Его, обагрившим крест.

Видел ли мир любовь, которая может быть сравнима с этой любовью, которая настолько больше всякой любви человеческой, насколько океан больше капли воды. Ибо безмерна, безгранична любовь Сына Божия, отдавшего плоть Свою на такие страдания, которые и представить себе не можем.

Не есть ли это самая высокая форма любви? А если так, то таятся в ней и величайшие силы любви, и величайшее утешение, какое только можно получить от любви. По сравнению с этой всеобъемлющей любовью ничто, совершенно ничто самая пламенная любовь людей друг к другу. По сравнению с тем утешением, которое дает крест Христов изливающейся с него любовью, по сравнению с этим все земное, все человеческое – прах и пыль. Вершину любви, любви Божественной, явил Господь крестом Своим.

Скажите, чем объясняется, что бесчисленные толпы народа текут в этот день поклониться кресту Христову, текут для того чтобы склонить свои головы и колени, чтобы воспеть песнь: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко», чтобы облобызать крест Христов.

Святая, непостижимая сила тянет людей ко кресту. Ни к чему так людей не тянет, и нет силы, которая могла бы сравниться с ним. И вот, когда сердце ваше наполнится скорбью, когда жизнь станет тяжелой, мучительной, мы, ваши пастыри, следуя призыву пророка Исаии, мы только крестом Христовым утешим вас, и нам больше ничего не надо, ибо в наших руках крест – непобедимая сила.

Любовь Христова, сияющая нам с креста Голгофского, наполнит сердца наши, а мы только призываем вас к поклонению кресту, ведем вас по пути страданий, которые неизбежны для каждого христианина. Мы воздвигаем перед очами вашими величайший образ страданий, которыми искуплены грехи всего рода человеческого. Не своею силою, не своим утешением утешим мы вас, мы следуем словам святого апостола Павла: Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания