Они сидят в гостиной по обе стороны от пылающего камина. Эдварду не отделаться от ощущения нереальности этого вечера. Сначала разговор с Коулроем и известие о крахе банка. Теперь Элинор, отсутствовавшая почти полтора месяца, сидит в нескольких футах от него. Он смотрит на жену, не зная, с чего начать и как вообще начать с ней разговор. Нужно ли сразу же рассказать ей о деньгах? Нет, лучше обождать. Он осторожно следит за движениями жены, словно она призрак, способный исчезнуть от одного его неверного слова. Элинор отпивает глоток красного вина и смотрит на языки пламени. После шокирующего разговора с мистером Коулроем эмоции бурлят внутри Эдварда, как кипящая вода в кастрюле.

Элинор дома. Это важнее потерянных денег.

Но захочет ли она остаться?

Что в ее сердце? Ненависть и презрение к нему? Или она найдет силы его простить? Будет ли она по-прежнему его любить, когда у него больше нет ни денег, ни прежнего статуса?

И Мейбл. Мейбл здесь. Спит под крышей его дома в своей комнате, как и должно быть. Элинор вернулась час назад, никому не сообщив о своем приезде. Мейбл, завернутая в одеяла, крепко спала на заднем сиденье машины. Элинор сидела рядом с шофером – тем самым французом Марселем, встречи с которым он избегал вплоть до сегодняшнего вечера.

Миссис Беллами стояла у кухонной двери с открытым ртом, явно думая, сколько еще незваных гостей может сегодня явиться на обед. Увидев, кто приехал, она заулыбалась во весь рот. Прежде Эдвард никогда не видел, чтобы их повариха улыбалась.

Элис принялась спешно готовить постель для Мейбл. Элинор отправилась взглянуть на Джимми. Эдвард сам отнес дочь в ее комнату и осторожно положил на кровать, сумев не разбудить. Глядя на нее, он не мог сдержать слез, струящихся по щекам. Полтора месяца подряд у Мейбл не было припадков, и все это благодаря мужеству и упорству Элинор.

Съев сэндвич, приготовленный миссис Беллами без ее обычного ворчания, Марсель отправился в Лондон – конечный пункт этого долгого путешествия. Эдвард понял, что Марсель вез Элинор, Мейбл и их багаж из самого Прованса и теперь торопится к Роуз. Элинор сообщила мужу о помолвке сестры. Недавние события настолько ошеломили Эдварда, что он мог лишь пробормотать: «Мои поздравления». Этот француз оказался совсем не таким, каким Эдвард его представлял. Марсель по-настоящему заботился об Элинор и Мейбл. Еще один человек, мнение о котором ему нужно пересмотреть.

– Почему ты не сообщила, что возвращаешься в Англию? – спрашивает Эдвард, набравшись смелости для разговора.

Элинор поворачивается к нему и внимательно смотрит. Вид у нее усталый, но в глазах – спокойствие, какого Эдвард не видел очень давно.

– Я так и так собиралась возвращаться, – медленно говорит она, – поскольку состояние Мейбл значительно улучшилось. Но Марсель приехал к своим на несколько дней и предложил отвезти нас в Брук-Энд. Он добрейший и щедрейший человек. Надеюсь, со временем ты в этом убедишься. Я хотела послать телеграмму, но потом… – Она вздыхает. – Подумала, вдруг ты начнешь возражать против того, чтобы я ехала с Марселем. Поэтому… Как бы то ни было, мы уже здесь. – Она пожимает плечами и неуверенно улыбается.

Эдвард молчит, пытаясь собраться с мыслями и перевести их в слова.

– Как Джимми? – спрашивает Элинор, разряжая напряженность в гостиной. – Смотрю, он так вырос.

– Он… довольный. Веселый. Здоровый, но…

– Но – что?

– Ему недостает матери.

– Знаю. – Элинор поворачивается и ставит бокал на кофейный столик. – Эдвард, я…

– Элинор, я очень виноват перед тобой! – перебивает ее Эдвард, поскольку дальнейшие слова могут разбить ему сердце. – Прости, что лгал тебе. Прости, что мешал забрать Мейбл из колонии. Прости, что не прислушивался к твоим словам. Я был таким непроходимым глупцом! Если ты не захочешь оставаться со мной, я это пойму. Но я никогда…

– Я знаю. Эдвард, давай не будем сейчас об этом. Я знаю, что ты виноват. Я ужасно скучала по дому. И по тебе тоже скучала.

Эдвард смотрит на жену. Из-за слез очертания ее лица размыты.

– Значит, ты меня простила? Значит, ты останешься со мной?

– Да, – после недолгого молчания отвечает она.

Он шумно выдыхает:

– Невзирая на то, что из-за постыдной истории с медалями мое имя могут смешать с грязью?

– Невзирая на это.

– Невзирая на то, что о рыцарском звании не может быть и речи?

– Это меня особенно радует!

Она вдруг вскакивает и оказывается в его объятиях. Ее слезы капают ему на рубашку.

– Элинор… – устало произносит он и, чувствуя подступающую тошноту, делает глубокий вдох. – Есть еще одна новость, и она гораздо хуже остальных.

Элинор отходит на шаг и внимательно смотрит на него:

– И что же это за новость?

– «Коулрой и Мак» обанкротились. Похоже, остальным вкладчикам хватило ума вовремя забрать оттуда свои деньги. Я опоздал. Я потерял все или бóльшую часть наличных денег. Пока мне все это известно лишь в общих чертах. Перед твоим приездом я коротко переговорил по телефону с мистером Коулроем. Завтра с утра я поеду в банк.

Он сглатывает. Элинор зажимает рот, ее глаза округляются. Он чувствует, как сутулятся его плечи, как все тело наливается тяжестью.

– Ох, Эдвард, какой ужас! – шепчет Элинор.

– Возможно, нам придется продать Брук-Энд, – дрогнувшим голосом произносит Эдвард и обводит глазами гостиную.

Этот дом очень дорог ему. Они с Элинор, Мейбл, Джимми. Жизни всех четверых переплетены с этим местом.

Элинор молчит. В голове Эдварда отдается тиканье напольных часов из коридора. Невзирая на человеческие взлеты и падения, невзирая на мирские потрясения, время продолжает течь. Природе нет дела до человеческих трагедий.

Элинор подходит к мужу и гладит его по щеке:

– Эдвард, это не так страшно. Мы найдем способ выжить. Я люблю этот дом, но где бы нам ни пришлось жить, тебе, мне, Мейбл, Джимми… там и дом. Меня не волнует, будет это фургон или деревянная хижина. Пока все мы здоровы – это самое главное. И потом, я могу пойти работать. У тебя есть работа и доход. Мы не будем голодать.

– А как же слуги? – Эдвард берет ее за руки, довольный тем, что он присутствует в ее картине будущего, даже если им действительно придется жить в фургоне или хижине. – Как я смогу…

– Тсс! – Элинор подносит палец к его губам. – Не сейчас. С проблемами будем справляться по мере их появления. Помнишь, я уже так делала? – Она устало улыбается. – А сегодня давай… просто жить.

– Да, – кивает Эдвард. – И еще… Элинор, я сделаю все, чтобы больше тебя не подводить. – Сейчас он, как никогда, готов исполнить обещание. – Ты и дети значите для меня все.

Лето 1931 года