секунд, за которые Фрэнк мысленно поднял цену согласия Билли на предложенное развлечение в тысячи раз, перед домиком было тихо.

— Ладно. Только завтра никому ни слова.

— Я же не идиот. Идем. Парень уже меняет дома мокрые джинсы.

Охранники засмеялись. Шаги в очередной раз начали удаляться, и вскоре единственным звуком, который слышал Фрэнк, осталось его собственное дыхание. Даже сердце немного умерило темп.

Главная угроза миновала, однако других поводов для оптимизма не предвиделось — предстояло еще найти в темноте дорогу до западного входа и — главное! — как-то перелезть через ограду.

Слева что-то зашуршало, живо заставив Фрэнка вспомнить, где он находится. Надо выбираться. Он шагнул вперед и тут же остановился. В желудке неприятно похолодело — Фрэнк осознал, что совершенно не представляет себе, где находится дверь.

Стараясь побороть возникшее волнение, он попытался думать логически. Как было дело? Он закрыл щеколду, потом развернулся и отошел на три… вроде бы… шага в глубь домика. Значит, сейчас следовало развернуться еще раз…

Фрэнк развернулся.

И осторожно сделать, допустим… три шага.

Фрэнк с опаской шагнул вперед. Раз. Два. Стоп.

Голоса сторожей раздавались прямо перед ним, а вовсе не за спиной. Значит, услышав их, он снова повернулся обратно? Конечно. То есть сейчас поворачиваться уже не следовало. И, значит, теперь он не приближался к дверям, а отдалялся от них. То есть… Фрэнк понял, что полностью потерял ориентировку. Конечно, можно попробовать двигаться наугад в любом направлении, шаря вокруг руками. Но такая перспектива вовсе не показалась Фрэнку разумной. В подтверждение его мыслям совсем близко вновь послышалось противное шуршание, будто что-то шевелилось в куче осенних листьев.

Подавляя накатившую панику, Фрэнк опять попытался призвать на помощь логику. Прежде всего, он сделал два шага назад и развернулся. Эти действия дались легко — он всего лишь занял исходную позицию.

Поскольку, стоя на этом месте, он слышал голоса сторожей перед собой, значит, и дверь находится в том же направлении. Так? Вроде бы да. Тогда — вперед? Фрэнк сделал неуверенный шаг. Потом еще один. Скорее, полшага. На всякий случай он осторожно развел руки в стороны.

Шуршание — на этот раз более громкое — раздалось прямо за спиной. От неожиданности Фрэнк инстинктивно прыгнул вперед и развернулся к источнику звука. Однако в домике снова было тихо.

Фрэнк осознал: если раньше он находился в состоянии, близком к панике, то теперь перешагнул последнюю черту. Сердце снова затрепетало, протестуя против непосильной нагрузки. Надо выбираться. Но как? Поискать дверь на ощупь? Ни за что.

А, собственно, почему? Внезапно Фрэнка осенило. Господи, какой он глупец! Змеи — не тигры, их не держат в открытых клетках. И если даже он в темноте нашарит руками жилище черной мамбы, то всего лишь дотронется до стекла. Конечно, гладить руками стекло, понимая, что в полудюйме от пальцев находится ядовитая тварь, мало кому понравится и при солнечном свете. Но ведь это чистая психология. Реально-то опасности нет. Фрэнк испытал досаду. Сколько времени он, как малолетний юнец, обливался потом от страха вместо того, чтобы дать себе труд немного подумать.

Почувствовав себя не в пример уверенней, Фрэнк осторожно — все-таки приятного в этом было мало — поднял руку. Дверь должна находиться совсем рядом. Фрэнк вытянул руку на всю длину и медленно повел ею из стороны в сторону. Ничего.

Не опуская руки, он передвинулся еще немного вперед и тут же возликовал — пальцы ощутили твердую поверхность. Он наконец добрался до этой чертовой двери! Теперь надо нащупать щеколду.

Щеколда оказалась ниже того места, где Фрэнк предполагал ее обнаружить, и открывалась значительно труднее, чем закрывалась. Впрочем, страх, как известно, добавляет сил. Возможно, поэтому, прячась от сторожей, Фрэнк задвинул ее одним движением пальцев. Сейчас же пришлось попотеть — проклятая щеколда никак не хотела открываться. Зато дверь, которую он потянул на себя, справившись с засовом, сделала это значительно легче. Настолько, чтобы не оставить сомнений — то, что открылось, никак не могло быть дверью. В лучшем случае — дверцей.

Прямо под рукой раздался отчетливый шорох, и нечто мягкое и весомое с глухим шлепком упало Фрэнку под ноги.

Услышав этот звук, он почувствовал такой дикий ужас, что немедленно сорвался бы с места и забарабанил в дверь кулаками. Однако две проблемы делали такой поступок невозможным. Во-первых, Фрэнк по-прежнему не представлял себе, где находится дверь, а во-вторых, срываться с места, да и двигаться вообще в новых обстоятельствах выглядело безрассудством. Таким же, если не бóльшим, как и снятые ботинки.

«Боже! У меня под ногами змея!» — осознав это, Фрэнк закричал, не думая о последствиях. И почти тут же поперхнулся криком, в ужасе сообразив, что может напугать им выползшую из клетки тварь. Впрочем, змеи, кажется, глухи? Или нет? Проверять эту гипотезу у Фрэнка не было ни малейшего желания. К тому же ни на этот, ни на повторный его крик никто не откликнулся. Видно, игра в карты увлекла ночных сторожей не на шутку.

Оставалось два выхода: простоять на этом месте, не шевелясь, до того как сотрудники зоопарка придут на работу, или все-таки попытаться выбраться наружу.

Первый вариант выглядел безопаснее, однако Фрэнк понимал: такое испытание ему не под силу. Просто не выдержит сердце.

Самым трудным, как и следовало ожидать, оказался первый шаг. Фрэнк медленно протащил правую ногу на пару дюймов назад, не отрывая от пола. Звук шуршания носка о неровный пол заставил его немедленно отказаться от такого способа передвижения. Ведь змеи отлично улавливают колебания, передающиеся через поверхность, на которой они лежат.

Левую ногу он уже приподнял, мучительно медленно поставив на пол чуть позади. Поиски двери в настоящий момент не сильно занимали Фрэнка. Больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше от существа, которое находилось рядом с его ногами.

Следующие два шага дались проще. Третий завершить не удалось. Как только нога Фрэнка ступила на пол, острая боль пронзила ему лодыжку. Боль, возникшую в груди, он уже не ощутил.

Звук рухнувшего на пол тела оказался не последним. Сразу вслед за ним вновь послышалось тихое шуршание, и только потом в павильоне воцарилась тишина.

2

Шон Клэнси давно не был так раздражен в самом начале рабочего дня. Раздражение дошло до того, что сегодня он крутанул вертушку служебного входа вовсе не в восемь, как делал это в пику бездельникам, воображающим, будто белый воротничок позволяет