Она выглядит немного… сумасшедшей. Слишком активная, возбужденная. Да и кто в здравом уме разрисовал бы себе лицо оранжевой помадой. Мирилин пихает меня локтем. Мол, не стой как статуя.

– Взаимно.

– Я вас именно такой и представляла.

Смотрю на Мирилин. Почти что молю взглядом увести меня, но она не двигается с места. Похоже, это только начало.

– Спасибо.

– Такая милая, не так ли? Но наряд…

– Дорогая, я так рад с вами познакомиться, – в следующую секунду мужчина в бордовом костюме уже пожимает мне руку.

– Мне сказали, что вы целую неделю пробыли на диких землях. Представить не могу, какой ужас вы пережили.

– Восемь дней.

– Кошмар. Должно быть, это было ужасно?

– Так и есть.

Тогда я еще не подозревала, что скрывается за этими милыми улыбками, но позже пойму, что ни восхищения, ни искренности в них нет. Только фальшь, которой я обязана подыгрывать. Прохожу вглубь зала, пытаюсь разглядеть в этом водовороте Кристиана. Мне нужно с ним поговорить. Он до сих пор не знает, что падшие живы. Мужчины в бордовом, женщины в алом. Обступили меня со всех сторон, словно коршуны умирающего. Ищу взглядом Мирилин. Тщетно. Толпа отрезала ее от меня стеной. Одна среди акул. Ладно. Веди себя естественно, иначе они учуют запах страха. Обмениваюсь любезностями с девушкой в коротком платье, стараюсь не обделить вниманием джентльмена в ализариновом фраке. А что делать? Хорошо, что это ненадолго. Только этот вечер.

Музыка, шум и цвета. Так много оттенков красного. Повсюду. От такого изобилия алого у меня начинают щемить глаза. И почему именно этот цвет? И хоть костюмы у всех разные, иногда мне кажется, что все одеты одинаково. Похожий фасон, оттенок, даже длина рукавов у всех одинакова. До запястья. Наверное, так положено по этикету сиринити, чтоб скрыть отметины на руках. Среди искрящихся костюмов вылавливаю знакомую вишневую копну волос. Пейшенс.

– Надо же, ты вернулась. Кто бы мог подумать.

Уж явно не ты.

– Вижу, Мирилин поделилась с тобой платьем. Вынуждена признать, ее вкус оставляет желать лучшего. – Она обходит меня вокруг. – Черный цвет не для праздников, фасон «рыбий хвост» устарел лет двадцать назад. И кто вообще носит платье с рукавами? Это же званый вечер, а не поминки.

Еще слово, и я засуну ее малиновый клатч в глотку.

– Декольте должно быть спереди, а не сзади. Хотя это не декольте. Даже не знаю, как это назвать…

– Это называется скромность. Хотя вряд ли тебе известно, что это такое.

Она впивается ногтями мне в руку. Я сжимаю ее локоть. Наконец-то я смогу заткнуть этот разрисованный рот, но не успеваю и шагу сделать, как чья-то рука опускается на мою спину.

– Эй, все в порядке?

Оборачиваюсь и чуть не вскрикиваю от радости. Это же Уилл!

– Уилл!

– Он самый, а ты, по-моему, Сильвер, – он поворачивается к Пейшенс. – А тебя я раньше не встречал. Ты, должно быть, новенькая?

Пейшенс оборачивается так резко, что поднимает шлейф волос у рядом стоящих женщин. Вот у кого точно нет терпения. И кто ее только так назвал? Сама не замечаю, как оказываюсь у Уилла на шее. Я столько раз представляла нашу встречу, что когда это наконец-то происходит, не знаю, что сказать.

– Рад, что ты выжила.

– Не без твоей помощи: твой кинжал очень помог.

– Рад, что ты нашла ему применение, хоть и не то, что предполагалось.

Прослеживаю за его взглядом и замечаю Блэквуда на другом конце зала. Рядом с ним мужчина с бакенбардами. Понимаю, что имел в виду Уилл. Он дал мне кинжал, чтоб я могла защититься от Блэквуда, потому как не доверял ему и не зря, ведь в итоге от него пострадала Марена. Но мне он не навредил, да и не собирался. Просто запугивал. Манера общения у него такая. И мне удалось выяснить на Другой стороне, что он не такой плохой, каким кажется. Он просто немного… дикий.

– Все прошло нормально? С коннетаблем? Он тебя не обидел?

– Честно говоря, если бы не он, меня бы здесь не было.

– Правда? Это… хорошо.

Во взгляде Уилла проскальзывает удивление. Еще бы. Поверить, что Верховный Жрец, который ни с кем не считается, помог мне вернуться живой.

– Я слышал насчет Лима и Марены. Ты как?

– Нормально.

– Послушай, если я могу чем-нибудь помочь…

– Это мило, но я вправду в порядке.

Он кивает, но руку с плеча не убирает. Не знаю, что еще добавить. Я просто рада его видеть. Соскучилась ли я? Еще бы. Но это не то чувство предвкушения, которое испытываешь перед свиданием. Скорее, как перед возвращением брата, которого не видела месяц.

– Расскажи, как ты…

Только открываю рот, как к нему подходит парень в багровом костюме и шепчет что-то на ухо.

– Извини, нужно идти. Ты тут справишься?

– Конечно.

– Не дай этим акулам себя сожрать.

Ну вот, я снова сама за себя. Уилла и след простыл, Мирилин не видно. Зато видно кое-кого другого. Блэквуд. До сих пор не сводит с меня глаз, но почему-то не подходит. Наверное, этот мужчина какая-то шишка, раз он не отходит от него ни на секунду. Должна признать, в костюме он выглядит просто… идеально. Словно в нем родился. И он в черном, как и я. Мы единственные в зале, кто надел черное. Разве это не странно? Двигаюсь вглубь зала, чувствуя, как удивленные взгляды щекочут затылок. За спиной тянется волна шепота.

– Одна из Двенадцатых? Откуда она появилась? Что за платье?

Все так и хотят подойти ко мне, пожать руку, обменяться парой фраз. Да просто потрогать! Это так раздражает. Не имею ничего против общения, но в умеренных дозировках. Когда человек выливает на тебя поток слов, большинство из которых ты даже не успеваешь услышать, это уже не общение. Это террор.

Прохожу мимо улыбающейся пары, увиливаю от разговора с пышногрудой дамой, отмахиваюсь от предложенного официантом бокал вина. Я и так на ногах еле стою в этих дьявольских туфлях. Если выпью, мне точно отсюда не выбраться. Продвигаюсь в конец зала и вдруг замечаю знакомый силуэт. Кристиан! Вот кто мне нужен!

– Извините, – пробираюсь мимо женщин с бокалами.

Мне нужно с ним поговорить. Он должен знать насчет падших. Ведь я обещала Двойке, что вернусь за ней.

– Кристиан! – ловлю на себе пораженные взгляды собеседников. Ах да, Старейшину ведь не принято звать по имени. Будь поприличнее, Блум.

– А, Сильвер. Ты выглядишь… – он странно на меня смотрит, но говорит: – прелестно.

И почему все смотрят на мое платье так, словно его нет?

– Прошу прощения, Старейшина. Мы можем поговорить с глазу на глаз? Это касается падших.