очень хорошо умел обижаться. Одно из главных различий между ними заключается в том, что Коби действительно был обидчив, и Коби помнил все, каждую мелочь, каждое замечание, брошенное со стороны. Коби не прощал ничего. Я всегда говорил: очень, очень трудно завоевать его доверие; очень легко потерять его; и если ты это сделаешь, удачи тебе в его возвращении».

Бек вспомнил, что ему пришлось написать об отношениях Брайанта и О’Нила после очередного инцидента между ними. «Я спрашиваю его о том, что это за последняя размолвка с Коби, пытаясь сделать какую-то рефлексивную статью о статусе отношений, и Шак говорит: “В принципе, все нормуль”. Я думаю: “Как это все нормуль? Вы, ребята, говорите всякую чушь друг о друге и все такое прочее”. Он сказал что-то вроде: “Послушай, брат, если я злюсь на тебя в понедельник, это не значит, что мы не можем пообедать во вторник. Мы могли бы поссориться в среду, но тогда мы все равно могли бы пойти потусоваться в четверг”. Такова была точка зрения Шака: “Я мог бы выбить из тебя все дерьмо в понедельник, но вторник – совсем другой день. У нас все в порядке. У нас все хорошо”».

Его подход к средствам массовой информации шел по тому же пути. Центровой разозлится из-за того, что напишет репортер, а потом отпустит это.

«Он ничего не может с собой поделать, – заявил Бек. – У него нет желания поддерживать этот гнев и негодование, потому что он слишком занят, он веселится. Он предпочел бы, чтобы его любили. Он предпочел бы, чтобы все смеялись над его шутками. Он просто искренне любит людей, и я думаю, что это одна из величайших добродетелей Шака. Он не будет долго держать это в себе, особенно если это тривиальные вещи, и большинство из них были именно тривиальными».

Брайант изображал нерасположенного честного человека в течение трех сезонов. И, как сказал Бек, Брайант ничего не забывал. В их первый сезон в «Лос-Анджелесе» О’Нил попытался использовать юмор, чтобы подтолкнуть Брайанта к тому, чтобы быть более командным игроком. Центровой даже сочинил песенку на мотив The Greatest Love of All.

В раздевалке он напевал:

«Я верю, что Понторез – это будущее / Сделай комбинацию и дай этому ублюдку бросить…»

Он пел куплет, а потом возвращался со следующим припевом, чуть громче: «Я верю, что Понторез – это будущее…»

Брайант изо всех сил старался изобразить веселье, хотя этот момент только усилил его ярость.

«В защиту Коби скажу, что он молодой парень, намного моложе всех этих парней, – отметил фотограф Эндрю Бернштейн. – Когда он в первый год пришел, в “Лейкерс” были все эти парни, такие как Байрон Скотт и Джером Керси, парни, которые в отцы ему годились. Коби, казалось, чувствовал, что он должен создать образ самого себя, что он был старше, чем на самом деле, более зрелым, взрослым и старше своих лет».

Он часто производил впечатление человека, лишенного чувства юмора.

Конечно, Брайант и О’Нил были не одиноки в своих разногласиях. История баскетбола изобилует историями товарищей по команде, которым не удавалось объединить свою игру и свои характеры. Джордж Микан и Джим Поллард оба вошли в Зал славы, приведя «Миннеаполис Лейкерс» к шести титулам чемпионата, но через сорок лет после того, как они в последний раз играли вместе, их конфликты как товарищей по команде оставались свежи в их памяти.

У Ларри Берда и Кевина Макхейла были напряженные отношения во время того, как «Бостон Селтикс» выигрывали свои три чемпионата, равно как и у Мэджика Джонсона и Карима Абдул-Джаббара, которые вместе выиграли пять титулов НБА. Абдул-Джаббар всегда считал, что Джонсон один получал все почести за их совместную работу. «Из-за особой харизмы Ирвина история всегда писалась по-другому», – объяснял Абдул-Джаббар в 1993 году.

Харрис умолял Брайанта уступить О’Нилу, как когда-то Джонсон уступил Абдул-Джаббару. Когда Харрис ушел, Рэмбис взялся за дело. Как и Уэст, который тоже много работал над взаимоотношениями, но позже заметил, что Брайант ни в коем случае не хотел уступать О’Нилу.

«Он не стал бы уступать и Богу Всемогущему, – со смехом сказал Ваккаро много лет спустя. – Говорю вам. Это чистая правда. У него была эта способность просто закрываться от людей, типа немедленно. Например, когда ему звонили по телефону, он просто говорил: “Ладно, все кончено, хватит”. Нет, он иначе устроен».

Шак, казалось, был более расположен достучаться до Брайанта. Когда Брайант сильно промахивался в плей-офф 1997 года, О’Нил был первым парнем в его команде, который сказал ему не беспокоиться, что скоро он реабилитируется. Но весной 1999 года этот образ, казалось, тускнел с каждым днем.

Точно так же, как ходили слухи, что зависть О’Нила к Пенни Хардэуэю послужила причиной его ухода из «Орландо», наблюдатели задавались вопросом, не представляет ли маркетинговый успех Брайанта в «Лос-Анджелесе» аналогичную угрозу. Его майка с номером 8 «Лейкерс» превосходила по продажам майки О’Нила в магазинах спортивных товаров по всей Южной Калифорнии, что было лишь одним из многих пунктов маркетинговой конкуренции между ними, где Брайант брал верх. Но его товарищи по команде быстро отвергли эту идею.

«Люди говорят, что Шак ревнует. Это очень далеко от истины, – сказал Дерек Фишер. – Все, чего хочет Шак, – это побеждать».

«Я хочу, чтобы он получил все эти рекламные ролики и делал все эти вещи, – сказал О’Нил во время интервью, когда его спросили о Брайанте. – Потому что в маркетинге, когда они видят Коби, они видят и меня. И когда они видят меня, они видят Коби».

«Шак действительно хотел иметь замечательные отношения с этим парнем и чтобы они оба привели эту команду к титулу, – сказал один сотрудник-ветеран «Лейкерс». – Он не ревновал к Коби или что-то в этом роде. Он и сейчас не ревнует. Шак пытался взять его под контроль. У Коби же такое отношение: “Может, ты и Шакил О’Нил, но я-то Коби Брайант. Я такой же игрок, как и ты, плюс еще кое-что”».

Бывали моменты, когда разочарование Шака становилось очевидным. В какой-то момент во время сезона 1999 года О’Нил указывал на Брайанта через раздевалку «Лейкерс» и объявлял: «Вот в ком проблема». После этого момента, однако, эти двое избегали прямой конфронтации, во многом благодаря усилиям Рэмбиса и тренеров «Лейкерс», чтобы не дать ропоту вспыхнуть в виде неприятностей, которые уже никак не исправишь. «Мы с Шаком никогда даже не говорили об этом, – сказал Брайант, когда его спросили об их проблемах между собой. – Мы говорим об этом в основном через