о своем голосовании. – Я могу жить со своим решением. Я надеюсь, что все остальные тоже смогут».

Несмотря на его исчезновение из ротации во время плей-офф 1998 года, «Лейкерс» оставались более сосредоточенными, чем когда-либо, на его роли в качестве будущего франшизы.

«Он двадцатилетний парень, у которого больше энергии, чем у всей команды вместе взятой, – сказал репортеру Джерри Уэст. – Когда он смотрит на свою игру, все, что ему нужно сделать, это замедлиться, прочитать ситуацию и не брать все на себя. Он из тех парней, которые просто сидят сложа руки и говорят: “Хм, интересно, каким он будет, когда ему исполнится двадцать пять”».

Говард Бек начал в тот период освещать игры «Лейкерс» для «Лос-Анджелес Дэйли Ньюс» и нашел Брайанта удивительно расслабленным и добродушным, сильно отличающимся от того, как его воспринимали товарищи по команде.

«Он вел себя не так, как обычный молодой человек, – вспоминал Бек. – Между прочим, это сильно отличается от того, что я позже увидел у Леброна Джеймса. Знаете, Леброн пришел в лигу, чувствуя себя королем, и вел себя именно так. Коби не был таким. Коби не перенимал все обычные повадки звезды НБА или стереотипы о них, как мы о них думаем. У него не было окружения. Он не носил драгоценностей. Тогда у него не было татуировок. У него не было пирсинга.

«Коби пришел с очень чистым имиджем, и он особенно выделялся на фоне своего однокурсника по драфту Айверсона, который пришел как эдакая дерзкая хип-хоп-фигура», – заметил Бек. «Тогда все были так поглощены идеей уличного авторитета, а у Коби его почему-то не было, потому что он был богатым парнем из пригорода, который вырос в Италии, а затем играл в “Лоуэр Мерион”. В основном он был доволен тем, кем он был, но его беспокоило, что люди будут сочинять такие рассказы: “Ну, Айверсон – настоящий парень из-за того, как он выглядит, а Коби не настоящий из-за того, как он выглядит, как он говорит и где он вырос”».

Неизбежные сравнения со звездным защитником «Филадельфии» задевали Брайанта не меньше, чем кого-либо другого. Наедине с доверенным другом-репортером он спрашивал, считают ли люди Айверсона лучше него. «Эй Ай – крутой, – сказал Брайант. – Мы разговаривали».

Бек помнил, что по этому поводу и по целому ряду других вопросов Брайант вел себя с прессой непринужденно и открыто. «Мне показалось, что он действительно хороший парень. Мне нравилось с ним разговаривать. В нем не было никакого высокомерия. Он не держал себя на расстоянии. В те ранние годы редко можно было услышать, как он матерится. Например, он был не из тех, кто бросает слова на букву “Х” перед нами. Он был не из тех, кто жестко разговаривает. Он был просто добродушным парнишкой».

В некоторых отношениях Брайант был очень похож на ребенка-звезду, если не считать более светских актеров рядом с ним. В те дни у него не было телохранителей, которые держали бы мир в страхе. Он также не был увлечен саморекламой или политиканством с репортерами, которые были характерны для подхода О’Нила.

Объявленный на пороге тренировочного лагеря его новый шестилетний контракт начинался с $9 млн за сезон, с ежегодным повышением не более чем на 12,5 процента. «Это большое облегчение, – сказал Брайант о соглашении. – Значит, нам не придется весь сезон ждать, пока люди спросят: “Ну и когда же мы заключим сделку? Че за дела?”»

Это было довольно значительное повышение по сравнению с его предыдущим контрактом в 1999 году, по которому он должен был зарабатывать $1,3 млн. Хотя он утверждал, что не слишком озабочен деньгами, но не было способа жить в странной и разреженной атмосфере НБА и не быть затронутым ею. Сам Джордан рассматривал деньги лишь как еще один способ вести счет в своей обширной личной конкурентной среде.

Джордан, по сути, сделал лигу богаче. Имея больше свободных денег, даже Уэст попал в тиски финансового противостояния с Джерри Бассом. Предполагают, что, владелец пообещал исполнительному вице-президенту команды премию в размере $2 млн, а затем отказался от ее выплаты. Столкнувшись с отказом Басса, Уэст начал намекать журналистам, что подумывает о том, чтобы уйти из «Лейкерс» и работать в другой команде, что вызвало недовольство самого О’Нила.

«Если бы Джерри Уэст ушел по состоянию здоровья, это было бы понятно, – сказал О’Нил журналистам. – Но если бы он ушел по какой-то другой причине, я бы очень, очень расстроился. Джерри Уэст и есть причина, по которой я пришел в “Лейкерс”».

Уэст на самом деле был единственным связующим звеном между Брайантом и О’Нилом. Они оба безмерно уважали его, а он, в свою очередь, прилагал все усилия, чтобы заставить их вместе работать еще лучше.

В конце концов премия была выплачена, и Уэст получил жирный новый контракт, который должен был вступить в силу в начале сезона 1999/2000. Скорее всего, нежелание Басса выплачивать дополнительные деньги было вызвано перестановками в структуре собственности команды, чтобы включить конгломерат «Фокс Энтертеймент» Руперта Мердока в качестве миноритарного партнера, и планами переместить «Лейкерс» в «Стэйплс Центр», здание стоимостью $300 млн, строящееся в центре Лос-Анджелеса, в сезоне 1999/2000.

Самым явным результатом финансовых схем Басса было решение команды не продлевать контракт Дэла Харриса, несмотря на то, что он только что довел команду до шестидесяти одной победы и финала конференции, что случилось после того, как он улучшал общее количество побед команды каждый сезон, пока тренировал команду. Тренер вошел в сезон, как хромая утка, и все участники чувствовали, что конец близок.

Старый Добрый 99-й

Пусть и сокращенный, третий сезон Брайанта ожидался болельщиками и СМИ как время, когда он возьмет на себя бо́льшую роль в команде. «Мы надеемся, что в этом году для Коби все встанет на свои места», – сказал Дэл Харрис журналистам. Вопрос был только в том, где он будет начинать? На позиции второго защитника Эдди Джонс был парнем калибра игрока Всех Звезд, который хорошо играл на протяжении 1998 года, поэтому они вдвоем представляли собой нечто вроде дорожной пробки. Именно травма ноги Рика Фокса и проблемы с сердцем Роберта Хорри в конечном итоге в краткосрочной перспективе решили проблему. Оба игрока пропустили некоторое время, что открыло для Брайанта место легкого форварда, шаг, который он укрепил своими выступлениями в начале сезона, хотя Уэст считал его явно более подходящим в качестве защитника.

Помимо других проблем, у команды был вакуум на месте тяжелого форварда, и она остро нуждалась в ком-то, кто помог бы О’Нилу с отскоком и