Правая рука мгновенным выхлестом чиркнула Чэнь Тяньцяо по горлу. Ощутив что-то жгуче-холодное, старик болезненно дернулся и в страхе попытался крикнуть. Но изо рта не донеслось ни звука. Только бульканье.

Официант молча смотрел, как из горла мужчины, пенясь, вырывается кровь. Вот он схватился за шею, а убрав руки, тупо уставился на багрянец, покрывающий его пальцы.

– Это твой долг передо мной за восемнадцать лет, – бесстрастно молвил официант.

«Восемнадцать лет?» Чэнь Тяньцяо силился вспомнить, где он мог быть восемнадцать лет назад…

Кровь все продолжала хлестать из раны на горле, чувства постепенно отключались. Чэнь Тяньцяо упал вперед на стол, и последняя мысль проникла ему в голову перед тем, как все окончательно померкло: «Восемьдесят четвертый год, что ли?»

Окровавленное бездыханное тело в ресторане заметили почти сразу. Посетители повскакивали с мест, и через несколько секунд весь ресторан погрузился в хаос. Официант быстрыми, энергичными шагами направлялся к дороге, на ходу срывая перчатки. Улицы кишели возвращающимися домой пассажирами, а транспортный поток обеспечивал надежное прикрытие.

Водитель черного «Ниссана» оторвался от своего мобильника как раз в тот момент, когда всего в метре перед ним на дороге возник пешеход. В панике водитель дал по тормозам, но дистанция была слишком уж коротка. Человек отпрянул, задев капот средним пальцем перед тем, как кувыркнуться на тротуар. Здесь, не обращая внимания на испуганно раздавшихся пешеходов, он проворно вскочил и исчез в толпе.

Истошные крики эхом оглашали улицу, по мере того как все больше людей замечали за одним из столиков мертвеца. Пронзительные крики разносились прохладным морским бризом.

21:40

Баня «Хайтяньчао», Хайкоу

Он погрузился в исходящую паром воду, выставив наружу лишь голову. Вода пощипывала кожу жаром, даря наслаждение.

В бане было тихо; кроме него, здесь было всего двое купальщиков. Он дал своим конечностям свободно плавать в горячей воде. Вьющийся пар туманил зрение, с ним туманились и мысли.

В его уме звучала музыка – чудесная мелодия скрипки. Когда-то он был ею очарован. Казалось, это самое близкое к тому, что люди способны испытывать на небесах. Но ее роскошные звуки быстро заглушил другой звук – диктофонной записи восемнадцатилетней давности. Запись, в которой излагалась отвратительная история, вынудившая его встать на путь, которым он затем следовал всю свою жизнь. Уши саднило при воспоминании об этих неторопливо-скрипучих словах и невыразимой боли, которую они пробуждали.

Кое о чем из этого он хотел бы забыть. Но, каким бы мучительным ни был тот путь, повернуть назад он не мог. Такова была его судьба.

Изначальное пощипывание прошло, уступив место мягкому онемению, которое теперь охватило все тело. Он приподнялся на мраморной скамье, что тянулась вдоль внутреннего края бассейна, и крикнул, взмахнув поднятой рукой:

– Поди сюда, вытри мне спину!

– Иду! – откликнулся дежурный банщик со своей скамьи при входе. Но вставать не стал, а повернулся к мужчине в летах, что сидел позади, опоясанный большим полотенцем. Тот с улыбкой поднял большой палец, после чего шагнул в парную.

По разумению банщика, этот мужик был чудаком – вручил ему сотенную и попросил, чтобы, когда тот парень в бассейне попросит вытереться, он пошел бы вместо банщика… Дежурный был в восторге. Кто-то другой платит тебе за то, что выполняют твою работу, – чего еще надо от жизни? Банщик был удивлен, но с радостью согласился.

Из любопытства он наблюдал, как мужик снял с полки нагретое полотенце и подошел к парню в воде. По парной плыли облака, окутывая обоих призрачной дымкой. Оказавшись позади купальщика, мужик левой рукой стал вытирать ему спину, а правой взял его за правую руку.

Банщик на скамейке покачал головой. Вот же неумеха… По правилам, купальщика надо вытирать правой, а его левую руку придерживать опять же левой. Этот же все делал наоборот.

Что-то шло не так. Парень повернул голову и ощутил на правом запястье внезапный холодок. Попытался убрать руку, но ее придавило что-то тяжелое.

Щелк.

Он резко обернулся и сквозь туман разглядел смутно знакомую фигуру. Во влажном тумане поблескивала дужка наручников, сковывая их руки вместе.

– Ло Фэй? – потрясенно переспросил он.

Ло Фэй набросил им на руки полотенце, прикрыв таким образом наручники.

– Если будешь фокусничать, полиция здесь в двух шагах, – предупредил он, покосившись на дежурного. После чего, скинув полотенце с пояса, присоединился к своему пленнику в воде. – Давай потолкуем.

Потрясенность уже сошла с молодого человека. Он дерзко ухмыльнулся:

– Вы тоже здесь отдыхаете, начальник Ло? Какое совпадение…

Ло Фэй, усмехнувшись, уселся рядом с молодым человеком и опустил левую руку, погружая наручники глубоко в воду.

– Так как мне тебя называть – Вэнь Чэнъюй или Ду Минцян?

– Что вы имеете в виду? – спросил тот, глядя на Ло Фэя якобы с непониманием.

Ло Фэй, прищурившись, с горькой улыбкой сказал:

– Надо отдать тебе должное в одном: свой спектакль ты разыгрывал чрезвычайно убедительно. Даже после того как я понял, кто ты на самом деле, мне все еще трудно было поверить, что ты – тот самый человек, который терроризировал нас последние два месяца.

– Не понимаю, – упорствовал тот.

– Я наблюдал за тобой последние десять дней, с первого декабря, когда была расформирована специальная следственная группа. Ты действительно хочешь продолжать этот фарс? – Ло Фэй вздохнул. – Я думал, у нас будет честный, откровенный разговор… Вокруг сейчас никого, можешь перестать притворяться.

Последовало напряженное молчание. Пленник невидяще уставился в клубящийся пар. А когда наконец снова взглянул на Ло Фэя, перед офицером словно предстал другой человек. Маска упала. Ду Минцяном он больше не был. Спесивый, самовлюбленный репортер исчез, а на его месте проявился холодный, расчетливый убийца. Его взгляд остановился на Ло Фэе, словно буравя его насквозь. Надо же, какое искусное жонглерство двумя личностями… Даже у Юань Чжибана так не выходило.

– Что меня выдало? – спросил он.

– Наш прорыв в деле о расчлененном трупе, – сказал Ло Фэй. – Архивные документы по этому делу ты не крал, но зато проанализировал их очень точно. Поэтому напрашивался вывод, что у тебя есть источник в полиции. Поняв это, я начал подозревать журналиста. В специальной следственной группе «кротов» у нас нет, я в этом уверен. Возможно, их втихую использовал кто-то другой, хотя и это маловероятно. На тот момент у нас был только один человек со стороны, с которым мы часто контактировали. Это ты.

– Я был нетерпелив… – Вэнь Чэнъюй удрученно вздохнул. – Надо было вести себя более взвешенно.

– Поскольку я не мог понять, как именно к тебе приходила информация, единственным вариантом для меня было распустить группу. Это отсекало тебе инсайдерский доступ – и одновременно лишало нас оснований подозревать друг друга.