Последний с громким, показным зевком вытер нос и сказал:

– Мой режим сна в корне отличается от вашего. В следующий раз, когда захотите, чтобы я встал так рано, лучше просто убейте меня.

– Поздняя пташка еще храпит, а ранняя уже хайпит, – чирикнул экспромтом Цзэн Жихуа.

Ло Фэй встал, давая понять, что день начат.

– Инь Цзянь, – обратился он к своему помощнику, – передайте ему вот это.

Тот выложил перед Ду Минцяном большой конверт.

– Ого… Это у нас что?

Репортер вскрыл конверт и вытащил тонкую папку, а также миниатюрный диктофон.

– Та сенсация, которой вы добивались. Сначала взгляните на документы в папке.

Ду Минцян, оживившись, сразу же углубился в содержимое папки. Там находился редкостно подробный отчет по делу восемнадцатилетней давности о заложнике, включая информацию о фигурантах, а также событиях, связанных с противостоянием преступника и полиции.

– В этом деле есть хороший, сильный конфликт. Поднимаются и некоторые интересные этические вопросы, – резюмировал Ду Минцян, закончив читать. – Но сама история древняя. Если не найти способ увязать это с чем-то актуальным, то вряд ли статья получит много откликов независимо от того, насколько складно она написана.

– Мальчик в данном деле – это тот, кто теперь известен как Эвмениды. А полицейским, застрелившим его отца, был Юань Чжибан – человек, который его вырастил, – сухо и серьезно сказал Ло Фэй.

– Вот как? – Лицо Ду Минцяна радостно оживилось. – Это меняет все в корне! Можно использовать этот материал для маркировки психологической эволюции двух поколений убийц. Публика проглотит это, даже не жуя!

Медленно кивнув, Ло Фэй повернулся к Инь Цзяню:

– Воспроизведите запись.

Тот нажал кнопку на диктофоне. Едва он сделал это, в комнате словно ожила сцена восемнадцатилетней давности.

Первое, что они услышали, был голос Юань Чжибана, призывающего Вэнь Хунбина отпустить заложника и сдаться. В ответ Вэнь Хунбин перестал говорить о Чэнь Тяньцяо и о долге. Враждебность в нем, казалось, улеглась.

– Я лишь хочу прижать к сердцу своего сына, – сказал он.

– Я верну тебе сына, если ты обезвредишь бомбу и освободишь заложника, – спокойно и примирительно ответил Юань Чжибан. – Тебе не о чем беспокоиться. Скоро все закончится, и жизнь вернется в прежнее русло.

– Мой сын, – повторил Вэнь Хунбин.

Когда Юань Чжибан заговорил снова, его голос был чуть более настойчивым:

– Неужели ты не понимаешь? Подумай о том, что для тебя действительно важно. Если продолжишь идти этой дорожкой, чем это может обернуться для твоих жены и сына?

– Мой сын, – повторил Вэнь Хунбин, как мантру. Решимость в нем иссякала.

– Обернись, Чэнъюй, и позови своего отца, – сказал Юань Чжибан мальчику, которого держал на руках.

– Папа, ты купил мне на день рождения тортик? – послышался детский голосок.

Диктофон взорвался страдальческим криком:

– Отдай мне мои деньги! Мне нужны мои деньги!

– Я тебе уж сколько раз говорил: у меня их нет, – плаксиво возразил еще один голос. Чэнь Тяньцяо.

– Спокойно! Не шевелись! – выкрикнул Юань Чжибан уже совсем по-другому.

– Где деньги, ублюдок?! Мразь! Убью! – зарычал Вэнь Хунбин диким зверем. Внезапно он сбился с дыхания. Из диктофона донеслись звуки потасовки.

– Отпусти его! – крикнул Юань Чжибан.

А затем динамик треснул безошибочно узнаваемым звуком выстрела.

Запись оборвалась. В конференц-зале повисла тяжелая тишина. Спустя полминуты молчание нарушил Ло Фэй.

– Какие мысли? – спросил он у Ду Минцяна.

Вялого безразличия в журналисте как не бывало. Он покачал головой, все еще потрясенный только что услышанным.

– Этот мальчик… И всё из-за одного предложения…

– Совершенно верно. Одна лишь фраза изменила все. Это очень печалит, но ничего поделать уже нельзя. – Чуть более мягким голосом Ло Фэй добавил: – Искренне надеюсь, что вы включите это в вашу статью.

– Хм… – Ду Минцян пристально посмотрел на Ло Фэя, словно пытаясь зондировать его мысли.

– Лучше даже не просто написать, а выложить в онлайне аудиофайл.

Губы Ду Минцяна расползлись в лукавой усмешке:

– Вы меня, похоже, используете?

– Если эта задача вам не по плечу, вы всегда можете сказать «нет», – ледяным тоном произнесла Му Цзяньюнь. – Вы не единственный журналист, с кем мы общаемся.

Ду Минцян поднял руки в знак шутливой капитуляции.

– Да сделаю, сделаю… С такой сенсацией, кто из репортеров не схватился бы за этот шанс? Но, надеюсь, вы скажете мне, как на самом деле собираетесь использовать мою статью. Тогда я смогу должным образом обдумать, как ее написать.

Это звучало вполне разумно. Му Цзяньюнь бросила на Ло Фэя вопросительный взгляд, а когда тот кивнул, снова сосредоточилась на Ду Минцяне:

– Вэнь Чэнъюй, ныне более известный как Эвмениды, не помнит того дня. Он был слишком мал. И мы надеемся, что у вас получится написать статью, которая привлечет его внимание. Детали, изложенные в ней, могут, пожалуй, заставить его отказаться от своих кровожадных замыслов.

– Вы хотите от меня обращение, которое заставит Эвменид сдаться? – Ду Минцян ухмыльнулся.

– Можно сказать и так. – Му Цзяньюнь пожала плечами. – Юань Чжибана превратила в убийцу смерть Вэнь Хунбина. В каком-то смысле юный Чэнъюй стал катализатором его трансформации. Наша цель в том, чтобы, рассказав Чэнъюю об этой части его прошлого, заставить его задуматься о тех событиях. Чтобы до него дошло: продолжать быть Эвменидами – не единственный способ существования, а то, чему его учил Юань Чжибан, не столь абсолютно, как кажется. Все было лишь делом случая – результатом того, что сорвалось у него с языка в детстве. Факты, связанные с этой кровавой трагедией, могут быть теперь использованы, чтобы положить этому конец.

Ду Минцян задумчиво погладил подбородок.

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

– Ну, так как вы подойдете к статье? – спросила Му Цзяньюнь, скрестив руки на груди.

Прежде чем репортер успел ответить, Ло Фэй решил поднять ставки:

– Нужно, чтобы эту статью вы написали так, будто от нее зависит ваша жизнь. Ведь, сказать по правде, так оно и есть. Я ясно выражаюсь?

– Да уж куда ясней… – Ду Минцян неловко хихикнул. – Если эта статья окажет тот эффект, на который мы рассчитываем, я стану первым, кто, получив извещение от Эвменид, останется жив.

– Рад видеть, что все по-прежнему в здравом уме, – сказал Ло Фэй. – Командир Лю, отвезите его домой. Статью я ожидаю увидеть как можно скорее.