Когда вся стеклотара была благополучно перебита, он снова посмотрел на часы. Пять минут первого ночи. Волнение последних пяти минут постепенно улеглось. Потянувшись к люстре, он обеими руками изобразил победную «V».

Внутри люстры скрывалась миниатюрная камера. Такие же были расставлены по всему дому.

Наконец все было кончено.

Он открыл тяжелую армированную дверь своей квартиры и выглянул в темный коридор. Свет вспыхнул после того, как молодой человек дважды кашлянул.

Из темени метнулась тень, и у двери замер силуэт.

– Миссия выполнена, командир Лю! – воскликнул молодой человек. – Вот и конец!

Лю Сун пристально осмотрел человека в дверном проеме. Дату, указанную в извещении Эвменид, до сих пор не переживал никто – получается, кроме Ду Минцяна.

– Вроде как живой, – отозвался он, после чего приказал журналисту стоять неподвижно, пока не проверит его на предмет порезов или других травм. К счастью, ничего не обнаружилось. Если не считать пьяной расхлябанности, журналист был в прекрасной форме.

Лю Сун достал рацию и, настроившись на нужную частоту, сказал в микрофон:

– Первый, Первый. Это Третий.

– Говорите, Третий, – откликнулся голос Ло Фэя.

– Дэдлайн пройден. Ситуация в норме.

Рация на секунду смолкла. Наконец Лю Сун услышал слова, которых так долго ждал:

– Возвращайтесь в Управление.

– Есть.

– Погодите, дайте я кое-что скажу! – крикнул Ду Минцян, протягивая руку к рации.

Лю Сун замешкался, но решил, что, может, тот просто хочет поблагодарить полицию, поэтому скрепя сердце передал рацию.

– Это Ло Фэй? – спросил Ду Минцян, возбужденно хихикая. – А я тут живой! Убийца даже не появлялся!

– Ну и хорошо, если так, – приветливо сказал Ло Фэй. – Идите и хорошенько выспитесь.

Ду Минцян был еще не готов закончить разговор:

– А знаете, почему он не пришел?

– Почему?

– Из-за моей статьи. Это ж был шедевр! Я заставил одного из самых известных серийщиков страны сложить оружие. Назовите другого журналиста с таким талантом! Ведь слабо́, а?

Ответа Ду Минцян не расслышал, так как Лю Сун успел выхватить у него рацию. Он остро глянул на репортера, и ночной воздух стал как-то разом холоднее.

– Я бы выпил за твое здоровье, – сказал Лю Сун, – но вижу, что ты и сам с этим справился.

Ду Минцян моргнул – и не успел опомниться, как командир спецподразделения исчез. Мгновение спустя свет на лестнице погас, и коридор погрузился во тьму.

Оставшись один, Ду Минцян вернулся в свою квартиру, наполненную битым стеклом.

1 декабря, 8:07

Возле камеры предварительного заключения, отдел уголовного розыска

Сцепив за спиной руки, Ло Фэй наблюдал, как охранник открывает железную дверь «предвариловки». Из нее он вытащил смуглого доходягу с кислым лицом.

После двухнедельной отсидки Чэнь Тяньцяо впервые ощутил вкус свободы. Прищурившись на широкое окно комнаты и наслаждаясь видом утреннего неба, он произнес:

– Почти уже зима, но так приятно погреть на солнце старые косточки…

– Чэнь Тяньцяо, – сказал Ло Фэй, подходя к нему ближе, – арестовав вас по подозрению в мошенничестве, мы обнаружили у себя нехватку доказательств, чтобы предъявить вам обвинение. А потому более не можем вас задерживать.

Сиплый смешок Чэнь Тяньцяо:

– Я ж говорил: для чего бы меня сюда ни затащили, рано или поздно придется выпускать.

Взмахом руки Ло Фэй привлек внимание охранника:

– Принесите ему его вещи.

Чэнь Тяньцяо, подавшись к Ло Фэю, осклабился:

– Настоящую тюрягу я изнутри никогда не увижу, что бы там обо мне ни болтали. А знаете почему?

Ло Фэй молча смотрел.

– Потому что я никогда не нарушаю закон. Я знаю, что делаю, а в правовой системе разбираюсь лучше вас всех!

Охранник протянул Чэнь Тяньцяо пластиковый пакет с его вещами. Тот поставил его на ближайший стол и стал рыться в содержимом. Спустя минуту он уже бодро шагал в направлении выхода.

– И вы его вот так просто отпускаете? – с плохо скрытым отвращением спросил Инь Цзянь.

– Ну а если мы оставим его здесь – вы покараете его на манер Эвменид? – Ло Фэй положил руку на плечо помощника. – Постарайтесь не зацикливаться на этом. Идемте, а то нас заждались.

Через десять минут Ло Фэй и Инь Цзянь вошли в конференц-зал, где находились Му Цзяньюнь, Цзэн Жихуа, Лю Сун и Хуан Цзеюань. Именно там Ло Фэй сделал своей команде неожиданное заявление:

– С сегодняшнего дня я временно распускаю специальную следственную группу номер четыреста восемнадцать.

– То есть как? – изумленно выдохнул Лю Сун. – Но ведь мы еще не схватили Эвменид!

– А как мы, по-вашему, должны его схватить? – насмешливо спросил Ло Фэй. – Последние две недели были, мягко говоря, непродуктивны. Мы в тупике.

Лю Сун развел руками, Цзэн Жихуа отреагировал коротким пожатием плеч. Му Цзяньюнь вдумчиво наблюдала за Ло Фэем, внешне не выказывая никакой реакции.

– По нашим прикидкам, он уже сдулся, – напомнил Ло Фэй. – Подходящих зацепок у нас нет. Мы понятия не имеем о его положении в обществе, а кроме его примерного роста, веса и нескольких размытых видеокадров, у нас нет даже четкого представления о том, как он выглядит. И теперь, когда истек дэдлайн Ду Минцяна, я думаю, нам пора перестать понапрасну тратить усилия.

– Ну а Чэнь Тяньцяо? – спросил Лю Сун. – Мы даже не поставим никого за ним присматривать?

– В этом нет необходимости. Вэнь Чэнъюй уже оставил в живых Ду Минцяна. Значит, и за Чэнь Тяньцяо он не придет. Он больше не Эвмениды.

– И что, мы теперь возьмем и вот так всё бросим? – Лицо Инь Цзяня растерянно вытянулось; он не верил своим ушам.

Ло Фэй снова пожал плечами:

– Все, что мы можем сейчас сделать, – это поставить расследование на длительную паузу. По крайней мере, пока не появится еще одно «извещение о вынесении смертного приговора».

– Я не думаю, что мы его дождемся. – Му Цзяньюнь качнула головой. – От своей роли Эвменид он, похоже, уже отрекся; так зачем ее возобновлять?

– Значит, команда распадается? – потянувшись в кресле, спросил Цзэн Жихуа. – Честно сказать, я об этом не особо жалею. Последние несколько недель выдались хлопотными, и нам всем пора немного отдохнуть.

Оперативники молчаливо переглядывались, размышляя о времени и усилиях, затраченных на это расследование. Палач, похоже, иссяк. А коллективные действия хоть и не привели к полному провалу, но после полутора месяцев трудов оставили команду при не вполне удовлетворительных результатах.