деревни – и старые и малые – высыпали на улицу провожать их. Вели даже стариков, которых надо было поддерживать, и несли младенцев на руках. Народ возжигал благовония и свечи и с благодарственными поклонами провожал отъезжающих.

Сун Цзян и остальные начальники сели на коней. В обратный путь войско двинулось тремя отрядами.

Здесь наш рассказ пойдет по двум линиям. Сначала скажем несколько слов о Ли Ине – Орле в облаках. Все это время он находился дома и лечил свою рану. Однако по его распоряжению велось наблюдение за тем, что происходит в Чжуцзячжуане. И поэтому он уже знал, что Сун Цзян сжег усадь бу дотла. Это известие обрадовало его и вместе с тем встревожило. Тут ему доложили, что приехал начальник округа Юньчжоу с отрядом в пятьдесят человек и спрашивает, как обстоит дело в поместье Чжуцзячжуан.

Ли Ин поспешно приказал Ду Сину открыть ворота, опустить мост и впустить прибывших в поместье. Подвязав раненую руку куском белого шелка, он сам вышел навстречу гостю и пригласил его пройти в парадный зал.

Начальник округа сошел с коня и, войдя в зал, сел на почетное место. Рядом с ним, по левую сторону, сел следователь, а пониже – его помощник и несколько стражников. У дверей остались тюремные надзиратели и остальная стража.

Поклонившись начальнику, как полагалось, Ли Ин стал перед ним. И тот спросил:

– Каким образом разгромили Чжуцзячжуан?

– Чжу-тигренок ранил меня стрелой в левую руку, – отвечал Ли Ин. – Я лечился у себя в поместье и не решался выходить. Поэтому я не могу сказать, что там произошло.

– Ерунду ты говоришь! – рассердился начальник округа. – Из Чжуцзячжуана ко мне поступило заявление, в котором тебя обвиняют в том, что ты связался с разбойниками из Ляншаньбо и подговорил их привести сюда отряд, чтобы разгромить поместье. Там сказано и о том, что ты еще раньше получил от этих разбойников в подарок коня, баранов, вина, шелка и атлас, а также деньги. Сможешь ли ты отрицать это?

– Ваш покорный слуга знает законы, – отвечал на это Ли Ин. – Разве решился бы я принимать подарки от разбойников? – Трудно поверить тому, что ты говоришь, – заявил начальник области. – Придется отправить тебя в суд. Там ты дашь подробные показания.

Начальник тут же приказал стражникам взять Ли Ина и доставить в окружное управление, где будет разбираться дело семейства Чжу.

Тюремные надзиратели и стражники тотчас же схватили Ли Ина, связали его и затем подошли к начальнику округа, который уже сидел на коне.

– А кто здесь управляющий Ду Син? – спросил начальник.

– Я ваш покорный слуга, – отвечал Ду Син.

– В заявлении упоминается и твое имя, – продолжал начальник. – Взять его тоже, – приказал он охране, и Ду Сина тотчас же связали. Затем все выехали из поместья и поспешили в город. Они летели так, что копыта коней едва касались земли.

Но когда они отъехали на тридцать ли, из леса вдруг выехали Сун Цзян, Линь Чун, Хуа Юн, Ян Сюн и Ши Сю со своим войском и преградили дорогу.

– Здесь удальцы из Ляншаньбо! – вскричал Линь Чун.

Начальник округа не решился связываться с разбойниками и, оставив Ли Ина и Ду Сина, бежал, спасая свою жизнь.

Сун Цзян отрядил за ними погоню, но посланные вскоре возвратились и сказали:

– Если бы мы догнали их, то, конечно, прикончили бы этого окаянного мерзавца, начальника округа. Но мы так и не нашли, в каком направлении они бежали.

Между тем Ли Ина и Ду Сина освободили от веревок. Потом им подвели двух коней, а Сун Цзян, обращаясь к ним, сказал:

– Уважаемые господа, могу предоставить вам на некоторое время убежище в стане Ляншаньбо. Как вы на это посмотрите?

– Это совершенно невозможно, – отвечал Ли Ин. – Если бы даже вы убили начальника округа, то это нас не касается, мы к этому не причастны.

– Вряд ли на суде это учтут, – рассмеялся Сун Цзян. – Если мы уедем, то вас, несомненно, впутают в это дело. Но раз вы, уважаемый господин, не хотите присоединиться к нам, то можете просто провести у нас в лагере несколько дней. И как только мы узнаем, что вам не грозит никакая опасность, вы сможете возвратиться обратно.

И не считаясь с желанием Ли Ина и Ду Сина, они захватили их с собой. А те, очутившись в центре большого отряда, вынуждены были подчиниться и ехать с ними. Все войско тремя отрядами по извилистым горным тропам вернулось в Лян-шаньбо.

Предводитель лагеря Чао Гай вместе с теми, кто оставался в лагере, спустился с горы и с музыкой и барабанным боем встретил возвратившихся. После того как всех угостили вином в честь возвращения, главари прошли в Зал совещаний и уселись там полукругом, образуя подобие веера.

Тут Ли Ина и Ду Сина представили всем начальникам, и после этой церемонии Ли Ин почтительно обратился к Сун Цзяну с такой просьбой:

– Уважаемый господин начальник, вы привели нас в ваш лагерь и представили всем. Мы готовы были бы служить вам, но мы не знаем, что сейчас с нашими семьями. Поэтому мы покорнейше просим отпустить нас из лагеря.

– Вы напрасно беспокоитесь, уважаемый господин, – сказал, улыбаясь, У Юн. – Мы уже послали за вашей семьей, и ее скоро доставят сюда. Что же касается вашего поместья, то его уже спалили дотла, и там осталось пустое место. Так куда же вы, почтенный господин, пойдете?

Ли Ин не поверил этому, но вдруг увидел целый караван: приближались повозки, запряженные лошадьми. Присмотревшись внимательней, Ли Ин узнал свою семью и слуг. Поспешив к ним навстречу, Ли Ин стал расспрашивать, как все это произошло, и жена отвечала ему:

– Вскоре после того как начальник округа увел тебя, к нам явились два надзирателя в сопровождении четырех начальников охраны, с которыми было более трехсот солдат. Они увезли все наше имущество, а нам они вежливо предложили сесть в запряженные повозки. Вытащив из дому все наше добро – сундуки и корзины, они увели и весь скот: коров, овец, лошадей, ослов и мулов. И потом спалили нашу усадьбу.

Выслушав этот рассказ, Ли Ин огорчился. В это время Чао Гай и Сун Цзян вышли из Зала совещаний и, склонившись перед Ли Ином, стали просить у него прощения.

– Мы уже давно слышали о вас много хорошего, уважаемый господин, – говорили они. – Поэтому мы и пошли на такую хитрость. Покорнейше просим не осуждать нас за это!

Теперь Ли Ину не оставалось ничего иного, как только подчиниться своей судьбе.

– Разрешите пока