– Шмель, нельзя! Назад! Иди к Лансу! Приведи Ланса!

Пес, кажется, понял, его лай стал удаляться и затих.

Возле березки почва пружинила, но все-таки держала. Тайра медленно вытягивала себя на сушу – сначала по грудь, потом по пояс. Ничего тяжелее, чем собственное тело, спелёнатое топью, ей никогда не приходилось тащить. Последнее усилие – и трясина с голодным чавканьем отпустила ее.

Березка была ростом с Тайру, просто чудо, что выдержала ее вес. Осторожно держась за тонкие ветви, чтобы не повредить своей спасительнице, Тайра встала на ноги. Перед ней лежало озеро низко стлавшегося тумана, над ним парили призрачные купы деревьев. Что скрывал туман – сухой мшаник или бездонные окна? Тайра попробовала сделать шаг и чуть было снова не провалилась в топь. Сзади нависала черная стена леса, всего-то пара шагов через гиблую лужайку. Ряска уже почти затянула промоину, где только что барахталась Тайра.

Она поняла, что стоит на крошечном, в пару шагов длиной, островке. Оставалось набраться терпения и ждать помощи.

– Э-эй! – крикнула она наудачу. Тишина. Тайра села на корточки, чтобы хоть руки отмыть от черной мерзкой жижи, и только тогда заметила, что из иссеченных осокой ладоней льет кровь.

Хруст веток, хриплое частое дыханье – это вернулся пес.

– Шмель, назад!

– Тайра? – послышался негромкий голос.

– Видий? Стойте, дальше нельзя, тут трясина.

Перед ней был сгусток тьмы, почти неразличимый на фоне леса, смутно белело пятно лица. Она узнала его по голосу.

– Я чуть не утонула, стою на островке, вокруг болото. Нужно свалить дерево и перекинуть ко мне.

– У меня есть посох. Держи.

Тайра разглядела направленную в ее сторону палку и потянулась к ней. Что-то нарушилось в шатком равновесии островка, он качнулся, березка сильно накренилась. Кончики пальцев еле касались конца палки, не ухватиться. Что Видий собирается делать – протащить ее по болоту? На это даже у Балтазара вряд ли хватило бы сил.

– Я не удержусь, у меня все руки изранены. Сруби дерево подлиннее, с ветвями.

– Здесь сосны, меч не возьмет. Прыгай, я поймаю тебя.

Из темноты протянулись широко расставленные руки. Было бы от чего оттолкнуться, может, она и допрыгнула бы до них. Но она стояла на качающейся кочке, по щиколотку в воде.

– Прыгай, Тайра, не бойся, – голос был тихим и ласковым, манящим. Волна озноба прошла по позвоночнику Тайры, если бы на ее спине росла шерсть, то она встала бы дыбом. Он и есть та кикимора!

– Нет, Видий. Позови кого-нибудь, лучше с веревкой. Пожалуйста, побыстрее – мой островок тонет.

– Хорошо.

Тень Видия растворилась во тьме. Шмель, замолчавший на время – он привел помощь, теперь люди сами разберутся – снова беспокойно залаял.

– Заткнись, кому сказал! – глухой удар, треск веток, испуганный взвизг. Теперь лай стал по-настоящему злобным.

– Уйми свою собаку, – выкрикнул Видий, – иначе… – негромкий скрежет меча, доставаемого из ножен.

– Нет, Видий! Шмель, нельзя! НЕЛЬЗЯ!!!

Пес зарычал. Стук меча, посыпались срубленные ветки.

– Тайра! – донесся крик из глубины леса. Шмель, визжа и лая, понесся на голос.

– Ланс! Иди сюда, я нашел ее! – голос Видия звучал весело, даже торжествующе – как будто это не он только что пытался зарубить Шмеля.

У Ланса были факел и веревка. Тайра, следуя его указаниям, обвязалась вокруг талии, под мышками, крест-накрест, на десять узлов, и мужчины перетащили ее через трясину верхом на пушистой сосенке.

За холмом с Танцорами в зарослях ивняка для Тайры и Литании развели костер. Слегка отмытая, переодетая в чудом сохранившееся в скитаниях голубое платьице и закутанная в два плаща Тайра сидела у самого огня и никак не могла согреться. На болоте она не успела испугаться, зато теперь непрожитый страх взял свое, ее била нервная дрожь. Шмель прижался к ногам и тихонько поскуливал. Тайра чесала его за ухом, ласково перебирала шерсть и вдруг наткнулась на мокрый клок. Под горлом на пушистом белом воротничке чернело пятно свежей крови.

– Мама, Шмель ранен!

– Сиди, я промою.

Под слипшейся шерстью был короткий прямой разрез.

– Откуда это у него?

– Видий ударил его мечом. За то, что он лаял.

Бессвязные обрывки воспоминаний начали сплетаться в осмысленную картину: Расставленные руки, «прыгай, Тайра, не бойся», «заткнись, кому сказал», удар, «уйми свою собаку, иначе» …

– Мама, Видий хотел, чтобы я утонула. Он пытался заставить меня прыгнуть в трясину, а когда понял, что я не буду этого делать, напал на Шмеля, чтобы он не привел помощь.

– Этого не может быть. Видий кто угодно, но только не убийца.

Тайре пришлось несколько раз пересказывать все подробности, пока она сама не стала сомневаться в справедливости своих догадок.

– Я поговорю завтра с Брейдом, – сказала, наконец, Литания. Шмель спас ее дочь, а Видий поступил с ним, как скотина. Но он не мог хотеть смерти Тайры. Нет, не мог.

Тайра потянулась, приоткрыла щелочки глаз и увидела Ланса. Он сидел у ее изголовья и задумчиво смотрел вдаль, на его пальце покачивалась цепочка с шариком. Молниеносным кошачьим движением Тайра схватила талисман и упрятала под рубашку, как будто его собирались отнять.

– Ла-аанс! Спасибо!! Где ты его нашел?

– Там, где ты его потеряла. Он в мышиную норку попал, поэтому и не светился. А цепочка лежала на земле, ее издалека было видно.

– А как ты понял, где это место? Там же все одинаковое.

– Так я сразу знал, куда идти. Я вчера шаги посчитал до Трех Танцоров. Вот тебя чего понесло среди ночи шарик искать? Меня бы хоть позвала, что ли.

– Захотела и пошла, – Тайра сердито передернула плечами. И так понятно, что глупость сделала, зачем еще носом тыкать?

– Ты прямо вторая Виринея, – Ланс посмотрел на Тайру, хлопнул себя по коленке и заржал, – так вот кого Хозяйка имела в виду!

– Сам ты осел! – возмутилась Тайра, поняла, что получилось еще хуже, не выдержала и тоже прыснула.

Ланс помахал ладонями над головой: – «И-а! И-а!» – тут уже оба покатились с хохота.

– По какому поводу веселье? – спросила вышедшая из-за кустов свежеумытая Литания.

– Он… шарик нашел, – пробормотала, давясь от смеха, Тайра и зыркнула на Ланса, чтоб не вздумал болтать лишнего, – представляешь, в мышиной норке лежал!

– Ланс, я не могу передать, как благодарна тебе! – воскликнула Литания с легкой растерянностью. Все-таки чего-то она не уловила. Ну, мышиная норка – и что тут такого?

Из Ильмарского ущелья выбегала мелкая стремительная речка. Выше, в горах, она скакала по уступам звонкими водопадами, кружила белой пеной между камней, а в самом конце тихо угасала в Лисьем болоте. Но в предгорьях суматошный ручеек превращался в самую настоящую реку. Быстрая вода проточила русло среди известняковых холмов, промыла заводи, в которых завелись кувшинки и мелкие рыбешки, и со спокойным достоинством текла в тени прибрежных ив.