10 орудий) в деревне – стоящими в парке (артиллерийское выражение). Одни орудия были в собранном виде, другие – в разобранном. Всего на ст. Покровка было захвачено 28 орудий.

Захват станции Добровольческим полком рисуется в следующем виде: полк, приблизившись к линии железной дороги, развернулся: на правом фланге – 3-й батальон (батарея в пешем строю), в центре – 1-й батальон, на левом – 2-й батальон. Стремительным движением на часть поселка, прилегающего к линии, белые сразу же опрокинули красных и выбили их из домов. Красные отскочили на зады, где, в кустах и огородах, сорганизовались было и минут двадцать удерживали левый фланг добровольцев на месте; затем, ввиду появления в тылу воткинцев, красные стали отходить. 3-й батальон при своем продвижении на запад по северную сторону линии железной дороги особого сопротивления не встречал, и белые бойцы, идя вдоль эшелонов, не заметили, как прошли станцию. Прошли версты две, эшелоны кончились: белые приближались к переезду. До сих пор батарейцы забрали до 50 красных; их брали пачками, сопротивления красные не оказывали. Неразбериха в это время у красных была такова, что многие из красных сдались потому, что, принимая батарейцев за своих, выходили на них для присоединения к ним, как к крепкому и устойчивому целому.

Стремительно продвигаясь на север из Владимировки, по дороге на Покровку, белые заметили вправо, на островах, верстах в двух, две группы, точнее, цепочки. Кто это мог быть? Надо полагать, что это был противник, бежавший из Владимировки на восток, в сторону Хабаровска, приведшийся на островах в порядок и двинувшийся теперь в контрнаступление. По нему немедленно был открыт артиллерийский огонь, и на него направлена часть стрелков. Под огнем белых эти две группы очень скоро стали как бы рассеиваться. Впоследствии в 1-й стрелковой бригаде говорили даже, что это были якобы свои воткинцы: этот слух основывался на том, что воткинцы пострадали немного от обстрела артиллерии генерала Сахарова, но пострадали они под самой Покровкой, а не на островах. Во всяком случае, двум этим партиям командование 5-й колонной особого внимания не придало, и очень скоро все внимание частей 5-й колонны сосредоточилось на бегущих к Покровке. О занятии Покровки частями полковника Ефимова чины 5-й колонны еще не знали, кроме того, артиллеристы-глудкинцы, дорвавшись до орудий в первый раз, вошли в азарт; все это повело к тому, что около 11 часов орудия Уссурийской группы белых открыли огонь по самому селу Покровке, и воткинцы, занимавшие южную часть Покровки, потеряли нескольких бойцов ранеными, убитых не было. Кто стрелял и почему стрелял – воткинцам в первое время не было известно. Чины 3-й колонны, конечно, знали, что со стороны Владимировки должен подойти генерал Сахаров, но они не могли быть уверенными в том, что в данное время красные из Владимировки бегут, а артиллерийский огонь по ним открыт по ошибке своими – ведь за исход боя во Владимировке никто поручиться не мог.

Исполняющий должность начальника штаба 1-й стрелковой поручик Эссен при приближении головных частей 5-й колонны к Покровке отделился от своих и поскакал вперед, дабы установить связь с частями 3-й колонны и тем самым предотвратить возможность столкновения между своими частями. Поручик Эссен удачно проскочил по дороге в Малую Покровку, где вошел в связь с воткинцами. Прошло немного времени; поручик Эссен с группой воткинцев-офицеров стоял на улице близ южной окраины и разговаривал. Вдруг со стороны Владимировки, совсем близко, появилась пехотная группа, приблизительно до 200 человек. Поручик Эссен и воткинцы приняли было их за подходящих уральцев. Поручик Эссен особенно настаивал на этом. Но подходящие, заметив белых, стали принимать к западу, намереваясь обойти деревню. Поручик Эссен считал все это недоразумением, но воткинцы уже открыли огонь по продвигавшимся, и те также отвечали на выстрелы. Эта группа двигалась к Покровке не по самой дороге, но выходила откуда-то слева (если смотреть от Покровки к Владимировке). От белых она двигалась не более как саженях в ста. Теперь простым глазом можно было хорошо рассмотреть чинов этой группы, и поручик Эссен уверился, что перед ним были не свои, а чужие. Воткинцы между тем открыли убийственный огонь, красных били, что называется, на выбор, был не бой, а бойня. Под огнем белых красные приняли несколько далее в кусты и ускорили свое продвижение. Красные пробежали, прошло немного времени, и на дороге показались идущие беглым шагом части 5-й колонны.

Подъехав почти к самой околице, орудия 5-й колонны стали на открытую позицию на дороге и открыли прямой наводкой огонь по красным, бегущим по кустам и обтекающим станцию с юга, но вот в кустах появились всадники 1-го кавалерийского полка, который от самой Владимировки все время шел по кустам, не позволяя тем самым отскочить красной пехоте на запад. Выйдя в район Покровки, 1-й кавалерийский полк продолжал свое движение по кустам прямо к станции и переезду, гоня перед собой врага.

Как видно из вышеизложенного, красные части в Покровке не выдержали удара белых по ним. В результате одна часть красных бойцов попала в плен, другая удрала на поездах, а третья была выброшена белыми из деревни. Конец боя в районе линии железной дороги рисуется так: продвигаясь на запад по занятии станции, 3-й батальон Добровольческого полка приблизился к переезду. В это время из Большой Покровки вышла одна длинная и густая цепь и пошла прямо к линии железной дороги. Приблизившись к полотну, красная цепь повернула и пошла к переезду, перешла через последний и вскоре скрылась в роще. Эта цепь была большая, захватить ее добровольцы-батарейцы не могли – не хватало духу горсти бойцов броситься на много сильнейшего количественно врага; между тем противники сошлись всего на каких-нибудь шагов двадцать. Их разделяло только полотно да маленький мостик, но отступающие красные также не решились смять попавшуюся им на дороге слабую часть противника, а предпочитали уйти подобру-поздорову. Красные не стреляли и шли молча. Белые кричали им: «Сдавайтесь, товарищи, ничего не будет!» У красных произошло замешательство: видимо, они были не прочь сдаться, но не решались на этот шаг без давления. Возможно, если бы добровольцы бросились к красным и стали бы отбирать у них винтовки, то красные сдались бы, но добровольцы только кричали, а сами шага вперед не делали. Чем бы закончился этот случай, сказать трудно, но в это время в красную цепь на белом коне въехал какой-то красный начальник или комиссар. На чем свет стоит стал он крыть своих товарищей. Нехотя красноармейцы брались за винтовки и под