Я не виновата. Не моя вина, что Ал такое творит.

— Зато хотя бы он изгнан, — сказал Гленнравнодушным

голосом:

Я едко засмеялась:

— А вот и нет. Небольшая пауза.

— Пискари сказал…

— Пискари и Ал работают на пару. А вы поддались на разводкуи выпустили его, так что теперь у вас по Цинциннати не один монстр носится, адва. — Я скривилась. — И не надо меня просить на этот раз, чтобы я сними разобралась.

Шум офиса заполнил телефон.

— И все-таки можете вы сюда приехать? — сказалГленн после долгой паузы. Я хочу, чтобы вы опознали одну личность.

У меня сердце защемило. У него там новое тело? Вдруг Пискаристал занимать мои мысли меньше всего.

— Дэвид? — спросила я, чувствуя, как подгибаютсяколени, как пробирает меня морозом на солнце, проникающем в кухонное окно.Кто-то его убил. Кто-то убивает вервольфов в поисках фокуса, а что Дэвид — мойальфа, ни для кого не секрет. Помилуй меня, господи, они его убили!

— Нет, — ответил Гленн, и облегчение было такое, чтовоздух задрожал у меня в легких. — Это вервольф по имени Бретт Марксон. Унего в бумажнике ваша карточка. Вы его знаете?

Краткий душевный подъем по поводу того, что Дэвид жив,сменился оцепенением. Бретт? Тот вервольф из Макино? Я соскользнула на пол,спиной к шкафчику под мойкой, подобрала колени.

— Рэйчел? — донесся издалека голос Гленна. —Все в порядке?

— Ага, — выдохнула я и тут же поправилась: — Нет.Сейчас приеду. — Я облизала губы и попыталась проглотить слюну. —Есть у меня час? — Помыться и поесть. — А лучше два.

— Черт, Рэйчел, вы действительно знали этоговервольфа? — В голосе Гленна слышались виноватые нотки. — Вы меняизвините, я должен был сам приехать.

Я посмотрела вверх, увидела пустое место Айви за столом.

— Нет, все в порядке. Это был… мой знакомый. — Яперевела дыхание, вспомнив последний раз, когда видела Бретта, прошедшего поокраинам моей жизни и искавшего путь в мою стаю. Крепкий мужик, искавшийчего-то такого, во что можно верить.

— Сколько сейчас? Семь тридцать? — говорилГленн. — В полдень пришлю машину. Или у вас уже есть права?

Я покачала головой, хотя он этого не видел.

— Машину — это будет хорошо.

— Рэйчел? Все у вас нормально?

По городу шляется демон без привязи. Мастер-вампир, жаждущиймоей смерти, вышел на свободу. Моя церковь утратила освящение. А Бретт погиб.

— Все у меня в порядке, — ответила я едваслышно. — Увидимся днем.

В том же отупении я отключила трубку, не ожидая, что он ещескажет. Держа в руке тяжелый телефон, я таращилась на мои книги заклинаний, какраз на уровне моих глаз. Черт побери, все это неправильно. Я вытерла глаза ивстала с таким чувством, будто все переменилось.

Поскрипывая босыми ногами по полу, я пошла обратно всвятилище, но остановилась, пройдя полкоридора. Трент рассматривал витражи, иего начищенные туфли сверкнули на солнце, когда он повернулся. Квен стоят отнего в шести футах, готовый к любой неожиданности.

— Трент, я прошу прощения, — сказала я. Он поднялброви, и я подумала, что лицо у меня должно быть совершенно белое. — Я немогу сделать сейчас, что обещала. И не думаю, что Кери вообще сюда придет.

— Почему? — спросил он, оборачиваясь ко мнеполностью.

Боже мой, убили Бретта!

— Я ее ночью толкнула на землю, — сообщилая, — и она, я

думаю, до сих пор по этому поводу расстраивается.

Бретт погиб. Профессиональный военный. Как его вообще моглиубить? Он чертовски хорошо умел оставаться в живых.

Трент стряхнул рукава своего дорого костюма и недоверчивозасмеялся:

— Вы ее толкнули на землю? Да вы знаете, кто она?

Я сделала резкий вдох, пытаясь справиться с собой. Бреттаубили — по моей вине.

— Я знаю, кто она. Но если меня толкают, я толкаю вответ.

Трент посмотрел на Квена, и лицо его стало суровым. Ярешительно выставила челюсть, стараясь дышать неглубоко. Посмотрела на балки впоисках Дженкса и постаралась сдержать слезы. Кто-то убил Бретта. А он былвсего лишь в шаге от меня. Я чертовски уязвима. Все, что нужно — это найтиснайпера, но не могу же я жить в пещере? Дерьмо, дерьмо и дерьмо. Лиловоефейрийское дерьмо в зеленую искорку.

Я провела рукой по стене и села в кресло Айви. Запахвампирского ладана испортил мне настроение еще сильнее. Хватит мне относиться кжизни как к партии в азартную игру. Пора начать покупать страховку, или я неуслышу, как моя мать жалуется, что у нее нет внуков. Хотя от одной мысли обэтом у меня с души воротит, но я должна буду отдать фокус Пискари, чтобы он егоснова скрыл, то есть подкупить его, чтобы меня не убивал. Потом я спасу Ли,чтобы Ал ушел туда, где ему место, а Трент от меня отстал. С этого можно иначать, подумала я, садясь ровнее и делая глубокий вдох. Алом я займусь позже.После захода солнца.

— Трент, — сказала я, закрывая глаза будто вдолгом моргании, ощущая, как просыпается во мне знание добра и зла. —Может быть, у меня будет способ освободить Ли от Ала. Тебе это не будет стоитьни цента, но я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. — Я посмотрела на него— и на этом лице не прочла ничего, кроме любопытства, — Ты сможешь?

— Вы говорили, что нельзя освободить фамилиара отдемона, — сказал он, и в бархатном голосе послышались резкие нотки.

Я пожала плечами, глядя мимо него на дверь, и выпрямилась —чтобы не иметь такого жалкого вида.

— А как ты думаешь, откуда Кери взялась?

С ничего не выражающим лицом Трент посмотрел на Квена. Квенмногозначительно прикрыл глаза.

— Слушаю, — настороженно сказал Трент. Вот тут как рази начиналось скользкое место.

— Я попытаюсь забить одну сделку с Пискари…

— Поаккуратнее, — издевательски предупредил он. —Кто-нибудь может подумать, что ваш черно-белый облик становится серым.

— Заткнись! — рявкнула я на миллиардера, почувствовавжало под шкурой. — Я не нарушаю закона. У меня есть одна вещь, котораяможет быть ему желательна, а когда он ее получит, должно выйти так, что я смогунадежно избавиться от Ала, причем таким способом, который освободит Ли. Но мненужно твое слово, что ты оставишь в покое меня и тех, кто мне дорог. Ая… — Я тяжело и глубоко вздохнула, понимая, что становлюсь такой же, какони. — А я оставлю в покое весь твой бизнес.

Я хочу выжить. Я хочу жить. Я играю в одной песочнице снаемниками и серийными убийцами, сохраняя при этом надменную невинностьснежинки в аду. ФВБ меня не защитит, не сможет. ОВ — не станет. Трент можетменя убить, и этот факт требует уважения, пусть я даже не уважаю самого Трента.Господи, кем же это я становлюсь?