Дело против Ножа было относительно шатким. Попоказаниям полицейского, Барри находился вблизи места исчезновения. Но не имеятела, невозможно было установить время смерти. Одна из проституток виделачеловека, напоминающего Барри, в тени на автомобильной стоянке в то время,когда сенатор развлекался. Она в данный момент находилась под защитойгосударства, но рассчитывать на нее как на надежного свидетеля не приходилось.Машину Барри осмотрели тщательнейшим образом. Ни пятнышка крови, ни волоска, ниниточки. Главной надеждой обвинения был осведомитель, внедренный в мафиючеловек, который из своих сорока двух лет двадцать просидел в тюрьме. Но никтоне рассчитывал, что ему удастся дожить до дачи свидетельских показаний. Вквартире одной из подружек Барри был найден “люгер” 22-го калибра, но опять же,не имея трупа, невозможно определить причину смерти. На пистолете осталисьотпечатки пальцев Барри. Девица заявила, что пистолет он ей подарил.

Присяжные, как правило, не решаются вынестиобвинительное заключение, если у них нет твердой уверенности, что жертвадействительно мертва. А сенатор отличался столь эксцентричным характером, чтоего исчезновение было окружено всяческими дикими слухами и предположениями. Впечати даже появилась статья, рассказывающая о его недавних проблемахпсихиатрического характера и положившая начало широко распространенной теории отом, что у него крыша поехала и он сбежал с малолетней шлюхой. У него быликарточные долги. Он слишком много пил. Его бывшая жена подала на него в суд зато, что он надул ее при разводе. И так далее и тому подобное.

У Бойетта было много причин, чтобы исчезнуть.

Теперь же выяснилось, что одиннадцатилетниймальчишка из Мемфиса знает, где он похоронен. Гронк открыл вторую банку пива.

* * *

Дорин за руку отвела Марка в его комнату. Оншел неуверенно, уставясь в пол перед собой, как будто бы только что лицезрелвзрыв бомбы в толпе народа.

– Ты в порядке, детка? – спросила она.Морщинки на лбу и вокруг глаз показывали, как она обеспокоена.

Он кивнул и медленно потащился дальше. Доринбыстро открыла дверь и посадила его на нижнюю койку.

– Ложись, полежи, милый. – Она сняла покрывалои подняла его ноги на кровать. Присела перед ним на корточки, заглядывая вглаза в поисках ответа. – Ты в самом деле в порядке?

Он кивнул, но сказать ничего не смог.

– Может, позвать врача?

– Нет, – с трудом выдавил он. – Все нормально.

– Все-таки я позову врача, – решила она. Онсхватил ее за руку и крепко сжал.

– Мне просто надо отдохнуть, – пробормотал он.– Вот и все.

Она открыла дверь ключом и медленно вышла, несводя с Марка обеспокоенных глаз. Когда дверь закрылась и замок щелкнул, онбыстро спустил ноги на пол.

* * *

В пятницу в три часа дня знаменитому терпениюГарри Рузвельта пришел конец. Он собирался провести выходные в Озарке,порыбачить с сыновьями. Теперь он сидел на своем судейском месте, с досадойобозревая зал заседаний, все еще переполненный испуганными папашами, ожидающиминаказания за неуплату алиментов, и ловил себя на том, что больше думает овозможности подольше поспать завтра утром и холодных горных речках. В главномзале заседаний все еще сидело по меньшей мере два десятка мужчин, и рядом скаждым – либо взволнованная очередная жена, либо подружка. Некоторые привели ссобой адвокатов, хотя пользы от них в данной ситуации не могло быть никакой: ихклиентов вскоре отправят на выходные работать на специальную ферму за неуплатуалиментов. Гарри очень бы хотелось к четырем закруглиться, но вряд ли ему этоудастся. Оба сына ждали его, сидя в последнем ряду. На улице стоял джип со всемнеобходимым снаряжением, и с последним ударом судейского молотка они быстреньковыволокут судью из здания и умчат подальше, на берег реки Буффало. Во всякомслучае, так они планировали. Им было скучно, но они все это уже неоднократнопроходили.

Несмотря на некоторый хаос в зале заседаний –клерки с папками, мечущиеся взад-вперед, адвокаты, перешептывающиеся вожидании, обвиняемые, предстающие перед судьей и затем выводимые из зала всопровождении помощников шерифа, – конвейер Гарри Рузвельта работал без сбоев.Он взирал на каждого обвиняемого, журил его слегка, иногда быстренько читал емунотацию, потом подписывал постановление и переходил к следующему.

Реджи вошла в зал суда и пробралась поближе кклерку, сидящему вблизи судьи. Они с минуту пошептались, причем Реджипоказывала какой-то документ, принесенный с собой. Один раз она дажерассмеялась по какому-то поводу. Гарри услышал и поманил ее к себе.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался он,прикрыв рукой микрофон.

– Да нет, с Марком вроде все в порядке. Мненадо вас кое о чем попросить. По другому делу.

Гарри улыбнулся и выключил микрофон. Реджи всвоем репертуаре. Все ее дела первостепенной важности и ждать не могут ниминуты.

– В чем дело?

Клерк подал Гарри папку с делом, а Реджипротянула ему постановление.

– Еще одного ребенка зацапали, все этот отделпо надзору, – прошептала она. Правда, ее все равно никто не слушал. Всем былонаплевать.

– Кто ребенок? – спросил он, пролистывая дело.

– Рональд Аллан Томас Третий. Больше известныйкак Томас-путешественник. Его прошлой ночью взяли под стражу и посадили вдетский приемник. Мать наняла меня час назад.

– Тут сказано, что он лишен присмотра.

– Вранье, Гарри. Это длинная история, но яуверяю вас, что у этого мальчика хорошие родители и в доме порядок.

– Хочешь, чтобы его выпустили?

– Немедленно. Я его сама заберу, отвезу, еслипридется, к мамаше Лав.

– И накормишь запеканкой.

– Разумеется.

Гарри пробежал глазами постановление впоставил внизу свою подпись.

– Придется тебе поверить, Реджи.

– Как и раньше. Я там видела Дэмона и Эла.Похоже, им здорово скучно.

Гарри протянул постановление клерку, которыйпоставил на нем печать.

– Мне тоже. Когда я разберусь со всей этойчехардой в зале, мы двинем на рыбалку.

– Удачи вам. Увидимся в понедельник.

– Желаю хорошо провести выходные, Реджи.Проверь, как там Марк, ладно?

– Конечно.