— А почему бы нам просто-напросто не убежать? — однаждывечером перед очередной вылазкой спросила Инига.

— А ты сможешь найти в горах дорогу? — спросила ее Зейнаб. —Я изо всех сил пыталась запомнить путь сюда, когда лежала поперек седла АлиХассана, но, лишь попав в горы, поняла, что все скалы на одно лицо… Проезжегопути здесь нет. Мы то и дело петляли. Даже если мы убежим, то имеем столько жешансов наткнуться на Али Хассана, сколько отыскать Нази и твоего брата. Но дажеесли нам повезет и мы покажем сакалибам сюда дорогу, то к тому времени АлиХассана и след простынет… Я хочу, чтобы он был наказан, Инига, за все, чтосделал он с твоей семьей.

Калиф хочет, чтобы его покарали в назидание прочим, кто вдальнейшем вознамерится сеять в горах смуту и раздор. Гораздо лучше, если мыостанемся здесь в качестве «наживки» — ведь до тех пор, покуда Али Хассанверит, что я буду ему принадлежать, можно не сомневаться, что он вернется влагерь, — уверенно заключила Зейнаб.

Семь дней пролетели незаметно для Иниги. С пугающимсамообладанием Зейнаб вовсю занималась приготовлениями к возвращению АлиХассана. Она властно собрала женщин и велела им сделать генеральную уборку вогромном шатре предводителя, который был грязен, словно свинарник. Она дажевелела им перестирать всю его одежду в ближайшем ручье. Потом приказаласоорудить новый матрац и набить его свежим сеном и ароматными травами.

— Не желаю, чтобы меня искусали блохи, — сообщила она Иниге.

Среди стариков отыскался бондарь. Отдав ему одно из золотыхколечек, украшавших ее тонкие пальчики, она ласково уговорила его сделатьбольшую деревянную ванну, которую торжественно установили в шатре Али Хассана.А потом, поддразнивая женщин другим колечком, усыпанным гранатами, пообещалаотдать его той, которая подыщет для нее хорошее мыло и благовония. К изумлениюИниги, у Рабыни Страсти в итоге был весьма недурной и широкий выбор. Онаостановилась на аромате розы — тяжелом и томном, который наверняка должен былпонравиться ее похитителю. Али Хассан был не из тонких и романтических натур…

В лагере кроме стариков и женщин оставались еще несколькоюнцов.

— Мне нужен самый большой котел — вы должны вскипятить в немводу к возвращению вашего господина, — объявила она им. — Как только он въедетв лагерь, принимайтесь носить ведрами горячую воду в его шатер и наполнятьванну. Я прослежу, чтобы вас достойно вознаградили, — пообещала она.

— Али Хассан вообще-то не славится щедростью… — нехотявымолвил один из мальчиков.

— Он переменится, как только проведет со мною ночь, —высокомерно сказала она. Мальчики расхохотались, толкая друг друга под ребра иобмениваясь многозначительными взглядами.

После она воротилась в свой шатер, где ждала ее Инига.

— А теперь соберись: это будет единственная возможностьпомочь Нази отыскать нас. Коробочка для углей при тебе? А щипцы?

Инига молча показала ей небольшую коробочку из листовой меди— в ней легко можно было нести горящие угли. Рукоятку для нее они сплели изсухой травы и прикрепили к коробке кусочками серебряной проволоки из серегИниги. Пригодились и щипцы для жаровни — с их помощью она наполнит коробочкууглями, а потом разбросает их в нужное время под шатрами.

— Запомни: начинать следует с дальнего конца лагеря, —наставляла подругу Зейнаб. — В этом случае, когда пламя начнет лизать шатры,ты, дорогая моя, будешь достаточно близко от нашего и успеешь тихонькопрокрасться в него.

— Я так боюсь… — тихонько бормотала Инига. — Но молю Аллаха,чтобы он дал мне силы сделать это ради тебя. Как я хочу быть бесстрашной, какты…

Зейнаб схватила Инигу за плечи и устремила на нее долгийвзгляд:

— Если ты не поможешь мне, Инига, я должна буду принестисебя в жертву Али Хассану. Я больше не могу придумывать отговорки… Помни, я небоюсь соития с этим чудовищем, но с превеликим удовольствием избежала бы этого,если бы представилась возможность. К тому же, если мы не подожжем лагеря,подумай, как твой брат и Нази смогут отомстить ему? Да и смогут ли вообще? Нупочему ты все еще боишься, Инига? Что тебе терять? Али Хассан и так отнял утебя все, что ты имела. Все самое дорогое… Семью. Мужа. Маленького сына. Тысказала, что тебе осталось лишь умереть легкой и быстрой смертью. Я не понимаютебя, хотя и не стану с тобою спорить. Но, как бы то ни было, прежде чем тыпростишься с жизнью, думаю, тебе приятно будет осознать, что ты отомстилачеловеку, который погубил тебя. Если бы я была на твоем месте, я чувствовала быименно это!

Ласковые глаза Иниги наполнились слезами.

— Ты умеешь быть жестокой… — прошептала она и тихозаплакала.

Зейнаб покачала головой, выпустив Инигу:

— Я не жестока. Я сильна. Мне пришлось такою стать. Твоямать тоже была сильной. Послушай меня внимательно, Инига: ты не менее тверда,чем была твоя мать, госпожа Алима. Пусть, скорее всего, она никогда тебе обэтом не рассказывала, но я уверена, что викинги, взявшие в плен ее и сестер,хорошенько ими попользовались, прежде чем продали в рабство… Чтобы все этопережить, твоей матери пришлось стать сильной. И ты можешь быть такой, Инига.Ты должна! Должна — иначе мертвые останутся неотмщенными!

Инига содрогнулась. Она была все же скорее изнеженнойарабской княжной, нежели дочерью смелой северянки… Когда кончится весь этоткошмар, она знала, что покончит счеты с жизнью. Она хотела умереть — ей простоне для чего больше было жить… И все же Зейнаб права. Она должна быть сильной —пусть даже на краткое время, пусть лишь для успешного осуществления ихвозмездия. Он не должен ускользнуть, не должен больше сеять семена раздора вземлях, принадлежащих калифу!

— Я не подведу тебя, Зейнаб! Клянусь! Не успело умолкнутьэхо ее слов, как снаружи послышался цокот подкованных копыт — и с дикимикриками в лагерь ворвались на конях Али Хассан и его головорезы.

— Солнце вот-вот зайдет, — шепнула Зейнаб Иниге. — Видишь,луна уже на небосклоне… Когда она скроется за горной грядой, иди и делай своедело! А потом возвращайся и жди. Я присоединюсь к тебе, и мы обе укроемсягде-нибудь и дождемся прихода Нази.

— А что же Али Хассан? — спросила Инига.

— То, что ты сделаешь, охладит пыл в его чреслах, — отвечалаЗейнаб. — Он всецело поглощен будет тушением пожара и забудет о любовныхутехах… — Она по-сестрински обняла Инигу и поспешила в шатер предводителя. АлиХассан все еще находился в компании своих воинов, отдавая необходимыераспоряжения. А юнцы, с которыми Зейнаб заранее успела условиться, сновалитуда-сюда с ведрами воды — ванна была уже почти наполненна.

— Ну, довольно, — Зейнаб жестом удалила мальчиков и приняласьщедро лить в горячую воду розовое благовоние. Над ванной поднялся ароматныйпар, заполнивший весь шатер. Снаружи уже слышалась тяжелая мужская поступь — иона встретила бандита лицом к лицу.