— Как только почувствуешь что-то не то, Али Хассан, дай мнезнать, и я тотчас же освобожу тебя, — сказала она, вновь поворачиваясь к немулицом.

Слова ее больно задели его мужское самолюбие. Разумеется,ему не по нраву эта беспомощность, но он скорее умрет, нежели признается в этомкому-либо, а тем более женщине! Он ухмыльнулся.

— Что ж, я с нетерпением жду того, что ты можешь дать мне,Зейнаб! — сказал он, но вдруг почувствовал стеснение в груди — ему стало труднодышать… Он попытался растянуть путы и успокоился, обнаружив, что пря желании влюбой момент сможет освободиться сам.

…Аллах всемогущий, где же Инига? — думала Зейнаб, восседаяна груди Али Хассана и прижимаясь пышной грудью к самому его лицу.

— Вдохни мой особый аромат — аромат женщины, — хрипло истрастно говорила она. Затем, скользнув выше, она прижала свою промежность ксамому его рту, а рукой взялась за его член.

Али Хассан просто оцепенел. О, это ни с чем не сравнимоеощущение нежной плоти у самых губ — и одновременно прикосновение ее пальчиков кего мужскому естеству!.. А ведь она ничего такого не делает — просто держитего.., и все же кровь ударила ему в голову и мучительно застучала в висках…Когда же она прошептала: «Поцелуй же меня!» — он не мог более сдерживаться.Губы его страстно прильнули к влажной плоти, а наградой ему был прерывистыйвздох, который он истолковал однозначно. Воодушевленный, он попыталсязаработать языком — в ответ она вся раскрылась перед ним, одновременно ласкаяего член.

…Да, она пробуждала в нем доселе неизведанные чувства!Всякий раз, когда ему казалось, что вот-вот сок любви вырвется наружу, онапритормаживала, нежно сжимая головку. Язык его бешено работал — он всеми силамистарался заставить ее потерять голову, но, невзирая на страстные ее вздохи,красноречиво свидетельствующие об испытываемом ею наслаждении, она ни насекунду не теряла ясности рассудка. Он преисполнен был восхищения перед этойженщиной — даже обуреваемый безумной страстью! Она довела его до исступления —и точно угадала момент: губки ее обхватили трепещущий член. Али Хассанзастонал. Одновременно она накрыла его губы своей ладошкой. Он принялся бешенолизать ее, страстно желая вновь ощутить ее вкус…

Теперь она нашла нужный ритм и заработала всерьез. Несколькораз она успешно сдерживала его жеребца, искусно сжимая головку губами и языком,не давая ему разрядиться. Потом она вновь сжала член рукой — и стала ласкатьего поочередно то быстрыми, то томными и медленными движениями. Она чувствовала,что мужское тело под нею все выгибается в судорогах страсти. Зейнаб знала, чтодолжна позволить ему разрядиться, покуда он не истомился и не утратил желания.Если бы это случилось, он был бы в ярости, а ведь гордость Али Хассана нельзяпопирать до бесконечности. Убрав ладошку с его губ, она повернулась к немулицом и увидела, что лицо его бледно и покрыто бисеринками пота.

Сладко улыбаясь, Зейнаб стала грациозно и медленноопускаться на его каменный член — он оказался поистине огромен и заполнил ее всю…Она тут же сжала внутренние мышцы и стиснула член нежно и страстно… Черныеглаза Али Хассана просто-напросто вылезли из орбит. Рот его раскрылся, и изнего вырвался стон страсти… Наверняка его слышал весь лагерь!

И тут вдруг глаза его закатились, в груди захрипело изабулькало — Али Хассан безжизненно распростерся на ложе. Зейнаб не вполне ещепоняла, что происходит, но в это самое мгновение раздались крики: «Пожар!Пожар!» Снаружи раздался гул голосов. Зейнаб спрыгнула со своей жертвы, сорвалапуты с его запястий и щиколоток, но тотчас же оседлала его вновь.

В шатер ворвался один из воинов Али Хассана — и, увидевгосподина в предельно откровенной позе, залился краской.

— Убирайся! — прикрикнула на него Зейнаб. — Мой господин АлиХассан велит тебе быть за старшего — сам он слишком занят! — И она прильнула кгубам Али Хассана страстным поцелуем, содрогаясь и постанывая, а тем временемприслушиваясь, не убрался ли солдат восвояси? Когда она убедилась, что шатеропустел, она вновь приподнялась, всматриваясь в Али Хассана. Он не дышал. Тогдаона приложила ухо к его сердцу, но ничего не услышала. Он был мертв… Осторожноона уложила руки трупа так, чтобы он выглядел как можно естественнее, затемнакрыла тело покрывалом. Вероятнее всего, вся эта суматоха не позволитсообщникам до утра обнаружить, что господин их почил… А уж к этому-то времениНази и Карим наверняка будут уже здесь! Теперь она уже не могла осмелитьсяподжечь шатер — иначе бандиты прибежали бы спасать господина.

Зейнаб торопливо натянула кафтан, задула лампы ивыскользнула из шатра.

Она увидела то, что и предполагала, — половина лагеря былаохвачена пламенем. Люди Али Хассана метались от лагеря к ручью с ведрами, всемисилами пытаясь затушить огонь. Никто не обратил на нее ни малейшего внимания —и она беспрепятственно, не замеченная никем, проскользнула в свой шатер.

— У меня получилось! — глаза Иниги сияли торжеством.

— Ты справилась прекрасно! — Зейнаб крепко обняла подругу. —Али Хассан мертв, Инига. Думаю, лучше нам накинуть плащи и скрыться в темноту,пока это еще возможно. Воины калифа скоро будут здесь, но если придетсяпрождать их до рассвета, то лучше скрыться где-нибудь неподалеку в горах. ТрупДли Хассана могут вскоре обнаружить — и тогда меня призовут к ответу…

— Ты убила его?!! Но как? — глаза Иниги расширились отизумления.

— Не я его убила, а его безумная похоть. Я сыграла с ним вневиннейшую любовную игру, всеми силами отвлекая его и давая тебе возможностьисполнить твою миссию, но ты долго медлила, Инига… И в конце концов у меня неоставалось выбора — я позволила ему войти в меня. Возбуждение его к томумоменту было столь велико, что черное сердце негодяя остановилось… О, этослишком легкая кончина для такого злодея! — Зейнаб схватила свой плащ:

— Пошли, Инига! Нам надо бежать!

Инига потянулась было к своему плащу — но тут снаружипослышались звуки совсем иного рода, нежели прежде.

Зацокали конские подковы, раздались воинственные кличисолдат, вопли женщин, топот бегущих ног, бряцанье оружия… Две молодые женщиныпереглянулись, и Инига боязливо шепнула:

— А что, если огни привлекли других разбойников, а вовсе небрата с отрядом?

На какой-то краткий миг сердечко Зейнаб похолодело, но тутже здравый смысл возобладал над страхом:

— Сомневаюсь, что сейчас в этих горах есть другиеразбойники, Инига. Вспомни: ведь солдаты калифа прочесывали местность почти двенедели! — Она взяла подругу за руку. — Давай-ка выйдем и поглядим. Надоприветствовать избавителей!

Карим увидел ее тотчас же. Заметил подле нее сестру… Зейнабжива! С нею ничего не случилось! Он тотчас же послал двоих солдат, дабызащитить женщин на случай непредвиденных действий противника.