— На время ты освобождаешься от обязанностей лагерной шлюхи,Инига, — объявил он. — Нынче я похитил Рабыню Страсти по имени Зейнаб,принадлежащую Хасдаю-ибн-Шапруту. Теперь она моя и нуждается в прислужнице. Ниодна из здешних баб для этого не годится, а вот ты… Ее шатер подле моего.Надень кафтан и тотчас же отправляйся к ней!

Ни слова не говоря, Инига подобрала с полу свой грязныйкафтан, накинула его на худенькое тело и покорно вышла из шатра. Многие неделиона практически ни с кем не говорила. Горло ее до сих пор саднило и жгло послеотчаянных криков, которые издавала она, когда вначале Али Хассан, а затемнесколько его воинов грязно насиловали ее в тот самый день, когда убили всехродных…

Али Хассан сперва решил, что принадлежать она будет лишь емуодному, но она приводила его в бешенство, не проявляя ни малейших признаковстрасти в его объятиях. Тогда он страшно отомстил ей, отдав на поругание…Теперь он велит ей прислуживать Зейнаб. О, она помнит эту красавицу, которуюотослали к калифу! Как попала она в этот ад? Инига тихонько вошла в маленькийшатер подле жилища Али Хассана.

— Инига! — голос Зейнаб звучал ласково.., но как же напуганабыла она переменой, совершившейся с подругой! Инига страшно исхудала, а еепрелестные волосы были грязны и спутаны…

— Зейнаб… — Это и вправду она, подумала Инига, — но как?..

Зейнаб заметила недоумение в глазах подруги.

— Вода в ванне еще не остыла. Войди в нее и вымойся, Инига,— ласково велела она девушке. Потом подошла к выходу из шатра и вручилаизорванную одежду Иниги одному из стражников, охранявших вход:

— Отнесите это Али Хассану. Скажите, что моей служанкенадобен чистый кафтан. Она не может ходить в этой отвратительной ветоши! Онакишит паразитами!

Воротившись, она опустилась на колени подле безмолвнойИниги. Спокойно она объяснила девушке, как она приехала в Аль-Малику, как похищенабыла Али Хассаном… Рассказывая, она бережно омывала тельце Иниги, которая впалав полнейшее оцепенение. Увидев спину девушки. Зейнаб ужаснулась: нежная кожасплошь покрыта была шрамами и рубцами — старыми и совсем еще свежими,кровоточащими…

— Что это? — спросила она, нежно касаясь израненной кожи.

— Они бьют меня, — без выражения сказала Инига. — Здесь естьодин солдат… — так вот, он любит сперва исполосовать меня кнутом, а уж затемовладеть мною…

— Тебя больше пальцем никто не коснется, — ласково сказалаЗейнаб. — Это большой секрет, но послушай: вскоре явится Карим и освободит нас,Инига! Али Хассан поверил, что я стану его Рабыней Страсти, но ему никогда невладеть мною! — И Зейнаб принялась мыть волосы Иниги, а потом вытирать ихполотенцем.

— Они угрожали убить моего сына, если я не буду послушной… —говорила Инига, отдаваясь ласковым рукам спасительницы. — Каждый день я вижуМалика, если я послушна и удовлетворила всех. Женщина, которая за ним Смотрит,поднимает его на руках вверх — это на другом конце лагеря, — и я вижу, как моймальчик машет мне ручкой…

— Но Малика здесь нет! — закричала Зейнаб. — Он у роднитвоего мужа в Алькасабе Малике! О, Инига!

— Нет! — упрямо отвечала девушка. — Я вижу его каждый день,Зейнаб.

— Твоя мать успела отдать Малика евнуху, Мустафе, когда АлиХассан с бандитами ворвался в гарем. Мустафа с твоим сыном схоронился вкабинете, Инига. А когда разбойники ушли, он тотчас же препоручил Маликазаботам родителей Ахмеда. Мальчика здесь нет!

— Я вижу его! — Инига была непреклонна.

— Через весь лагерь? И никогда ближе? — пытала ее Зейнаб.

Инига медленно кивнула.

— Они провели тебя, Инига! Обманом заставили имповиноваться! Малик в полной безопасности, дорогая моя. Тебе не придется большеслужить этим скотам.

— Тогда я могу умереть, — в голосе Иниги слышалосьоблегчение.

— Тебе вовсе не нужно умирать! — воскликнула Зейнаб. Каримвскоре будет здесь и освободит нас. Ты отправишься домой к своему малютке,Инига!

Но та покачала головой:

— Нет… Я опозорена, Зейнаб. Мой муж мертв, а мною, какпоследней шлюхой, пользовались грязные солдаты. Жизнь моя кончена. Такая я немогу воспитывать сына. Ни один достойный человек не возьмет меня в жены послетого, что случилось. У сына должна быть семья, близкие, которые защитят его иобеспечат его будущность. Я же — отверженная среди отверженных… Мне ничего неостается, лишь радостно встретить смерть-избавительницу…

— И ты оставишь меня одну во власти Али Хассана? — спросилаЗейнаб. — Ты должна помочь мне избежать его грязных объятий, покуда не придеттвой брат. Не оставляй меня, Инига! Я сказала тебе правду. Неужели ты откажешьмне в моей просьбе? Хотя бы в память о старой нашей дружбе, Инига, умоляю!

…Аллах! Не для того спасла она Инигу, чтобы та убила себя!Когда придут Карим и Хасдай, они откроют бедняжке глаза…

— Хорошо… — слабо улыбнулась Инига. — Я останусь с тобою,Зейнаб. Если бы не твоя доброта — я все так же была бы утехой воинов АлиХассана и не узнала бы правды… Теперь я знаю, что мальчику моему ничто неугрожает, и одно это стоит всех мук, которые пришлось мне вынести. — Онаподнялась и вышла из ванны, взяла влажное полотенце, которым вытиралась Зейнаб,и осушила свое тело. Ее непросохшие волосы облепили острые плечики.

В шатер ворвался стражник с чистым кафтаном в руках. Взглядего с восхищением скользнул по обнаженному телу девушки:

— Возьми, девка!

— Если еще раз ты войдешь в этот шатер, не испросив моегопозволения, — гневно сказала Зейнаб, — то Али Хассан выжжет твои похотливыеглаза раскаленными угольями! Хорошо ли ты меня слышал?

Стражник стушевался, кивнул и испарился.

— Как ты осмеливаешься так разговаривать с ними? —восхищенно спросила Инига.

— Перед этими существами нельзя обнаруживать страха, Инига,— терпеливо растолковала ей Зейнаб. — Увидев, что ты боишься, они пожрут тебя,словно ненасытные гиены. С Али Хассаном я играю роль многоопытной куртизанкивысокого ранга. И не боюсь разносить его в пух и прах за дикость и невежество.Но если бы я общалась с ним в присутствии его воинов, то вела бы себя как самаядобропорядочная и достойная из женщин. Видишь ли, Али Хассан желает вкуситьвсех наслаждений, которые способна подарить ему Рабыня Страсти, но его ни вкоем случае нельзя унизить в глазах равных ему, а тем более низших. Мужчины насамом деле незамысловаты, Инига. Что же за девушка была твоя сестрица Хатиба,Что отдалась такому человеку? Он, правда, довольно хорош собою, если не считатьшрама, но ведь он просто недоумок!