Чайлд так и не вернулся. Прождав десять дней, мы пошарили у подножия Шпиля, но не нашли свежих останков. Из этого, по-моему, напрашивался вполне логичный вывод: он еще внутри, еще пытается так или иначе прорваться к вершине.

Потом я задумался.

А для чего вообще предназначен Шпиль? Возможно ли, чтобы он служил какой-то иной цели, кроме самосохранения? Быть может, он просто заманивает любопытствующих, вынуждает их адаптироваться, постепенно становиться машинами, после чего берет и поглощает в себя?

Да, берет и поглощает.

Быть может, от ловушки для мух Шпиль отличается только размерами?

Ответа на этот вопрос я не знал. И не желал торчать на Голгофе, ломая голову над загадками Шпиля. Я не доверял себе, опасался, что однажды снова туда полезу. Ведь он меня звал, притягивал.

Так что мы улетели.

– Пообещай мне, – попросила Селестина.

– Что именно?

– Что бы ни случилось, когда мы вернемся домой, что бы ни сталось с городом, пообещай мне никогда больше не соваться в Шпиль.

– Обещаю, – ответил я. – Поклянусь, если хочешь. Могу даже стереть этот фрагмент памяти, чтобы он мне не досаждал.

– Почему бы и нет? – согласилась она. – Ты ведь раньше уже такое делал.

В Городе Бездны мы выяснили, что Чайлд нам не врал. Многое изменилось, и не в лучшую сторону. Болезнь, прозванная плавящей чумой, ввергла наш город в тоскливые, темные времена упадка технологий. Деньги, полученные за участие в экспедиции, теперь ничего не значили, а то скромное влияние, каким мое семейство обладало до кризиса, сократилось до минимума.

В былые дни хирургию Тринтиньяна, не исключено, удалось бы исправить. Да, это было бы непросто, но наверняка нашлись бы специалисты, оценившие такой вызов, и мне, возможно, довелось бы выбирать из нескольких конкурирующих предложений, когда соперники-кибернетики дрались бы между собой за право взяться за столь элегантную задачу. Но все изменилось. Даже примитивная хирургия сделалась невозможной либо чудовищно дорогой. Лишь горстка специалистов сумела сохранить необходимые навыки и инструментарий, а потому они заламывали несусветные цены.

Даже Селестина, которой я уступал в достатке, могла обеспечить мне только ремонт, а не восстановление прежнего облика. Эти и кое-какие другие расходы почти нас обанкротили.

Но она продолжала обо мне заботиться.

Находились те, кто, наблюдая за нами и видя существо, шагающее с ней рядом, уродливую механическую собаку с алмазной шкурой, принимали меня за диковинного домашнего питомца. Кое-кто обнаруживал необычность наших отношений – как Селестина нашептывала мне на ухо, как я, так чудилось при взгляде со стороны, целенаправленно вел ее куда-то, – и начинал присматриваться ко мне, но это продолжалось ровно до тех пор, пока я не заглядывал им в глаза своими алыми лазерными гляделками.

Люди поспешно отворачивались.

Довольно долго – пока сны не превратились в наваждения – так и продолжалось.

Но теперь я выбрался из дома под покровом ночи, без ведома Селестины. По темным полузатопленным улицам снаружи шастали бандиты. Эту часть Города Бездны прозвали Мульчей, а на проживание в другом районе наших средств не хватало. Конечно, мы могли бы позволить себе кое-что получше, намного лучше, если бы я не откладывал деньги ради сегодняшнего дня. К счастью, Селестина о том не догадывалась.

В Мульче не так плохо, как было раньше, но мне прежнему она все равно бы показалась скверным местом для жизни. Даже теперь я проявлял инстинктивную осторожность, а улучшенное зрение позволяло без труда различать самодельные клинки и арбалеты прятавшихся в тенях бандитов. Далеко не все из тех, кто шнырял по улицам в ночи, могли технически считаться людьми. Скажем, одни отращивали себе жабры и потому задыхались на суше. Другие издалека смахивали на свиней – и они были опаснее всех прочих.

Но я их не боялся.

Я скользил в тенях, и моя ловкая собакоподобная форма сбивала бандитов с толка. Я проникал сквозь прорехи в стенах разрушенных зданий, легко уворачивался от немногочисленных глупцов, которым взбредало в голову меня ловить. То и дело останавливался и давал им подойти, выгибая спину.

Мой алый взгляд ставил их на место.

И я двигался дальше.

Наконец я добрался до нужного места. Оно казалось заброшенным, бандиты сюда не заглядывали, но вот из мрака вынырнула фигура, зашлепала по воде цвета карамели, доходившей до лодыжек. Стройная и темная, она при каждом шаге издавала негромкий свист. Она приблизилась, и я отметил, что женщина – думаю, женщина – носит экзоскелет. Ее кожа отливала чернотой межзвездного пространства, а головка со строгими, правильными чертами лица изящно венчала шею, удлиненную на несколько позвонков. Шею облегало ожерелье из медных колец, а ногти на пальцах рук – скребли по броне экзоскелета – были длинными, как кинжалы.

Я счел ее странной. А она, разглядев меня, моргнула.

– Вы… – начала она.

– Я Ричард Свифт, – перебил я.

Она кивнула едва заметно – еще бы, поди шевельни такой шеей – и тоже представилась:

– Я триумвир Верика Абеби с корабля «Посейдон». Искренне надеюсь, что вы не потратите мое время впустую.

– Я заплачу́, так что не беспокойтесь.

Она смотрела на меня с выражением, в котором сочетались жалость и благоговение.

– Вы толком не объяснили, чего хотите.

– Легко, – ответил я. – Я хочу, чтобы вы кое-куда меня отвезли.

Внимание Графенвельдера разрывается между капитаном, который стоит напротив, и поступающим на монокль потоковым видео в реальном времени. Видео показывает, как из корабля в специально подготовленную Графенвельдером капсулу перегружают чудовище. Похожие в своей броне на жуков смотрители мощными зарядами десятиметровых стрекал теснят сопротивляющегося зверя. Гигантская змееподобная тварь ревет и корчится и распахивает пасть, сверкая нёбными глазами.

– Представляю, капитан, сколько хлопот она вам доставила. Обнаружить ее – задачка не из простых, что уж говорить о ловле и транспортировке…

– Мы получили это существо через третьи руки, – сухо информирует заказчика Шеллис. – Мне ничего не известно ни о предшествовавших процедурах, ни о возникших в ходе их осложнениях.

Пока смотрители усмиряют зверя, техники берут у него образцы тканей и помещают их в миниатюрные биоанализаторы. Результаты обнадеживают: похоже, это настоящая гамадриада, не подделка.

– Правильно ли я понял, что с заморозкой не было проблем?