Сокол кивнул и прикрыл глаза. Продолжать смотреть в глаза Ласточке значило бы уничтожить всю ту маску непоколебимого и сильного лидера, которую он нацепил сам на себя. Хотелось закричать, что он все тот же Скворец. Тот же мальчик, что так жадно любил свою Соловушку. Тот же человек, которого лишь слегка исказило время. Но стоило ему вспомнить все те события, после которых Скворец растворился внутри, а на замену ему пришел холодный и жестокий Сокол. Ему не стать прежним и больше никогда не отыскать этого маленького мальчика в душе, которого так сильно любит Ласточка.

— Скворец умер, когда впервые убил человека, — ответил Сокол, отводя взгляд в сторону.

* * *

Из магнитофона играли песни с диска, который Щегол подарил Сороке на новый год. Они еще не были заслушаны до дыр, и поэтому Сорока молча лежала на полу и слушала каждую песню, словно это был голос давнего знакомого. Щегол лежал рядом с ней и смотрел на прикрытые глаза и напряженное выражение лица Сороки. Он видел, как ее зрачки мельтешат под сомкнутыми веками, а губы жадно хватают воздух. Щегол видел, но не позволял себе вытащить Сороку из этого транса. Единственное, что был ему доступно так это просто смотреть на нее. Сначала идея лежать на холодных досках Щеглу не понравилась, и он даже попытался уговорить Сороку расположиться на привычном диване, но сейчас это перестало доставлять дискомфорт, и было даже удобно.

Весь день можно было поделить на фрагменты, которые сначала казались Щеглу полнейшим бредом, а потом приносили только радость. Ему бы никогда и в голову не пришло, что будет так здорово лежать на холодном полу, слушая Сплина, или читать вслух какую-то детскую сказку. А еще зажечь все свечи в доме, чтобы обедать гречкой с молоком при свечах. Все это звучало до ужаса глупо, но на деле Щегол уже и не помнил, когда ему было так комфортно и уютно в обществе другого человека. Даже сейчас, когда Сорока молча лежала рядом, Щегол ощущал горячий поток энергии, что разливалась изнутри. Он протянул руку к Сороке. Не чтобы прикоснуться, а чтобы ощутить невесомое тепло ее кожи.

— Хочешь, расскажу сказку? — Сорока повернула голову и посмотрела на Щегла, не замечая, как он отдергивает руку.

— Хочу.

— Появился однажды на свете мышонок. Жил он среди крыс, больших и маленьких. Большая крыса часто дралась с маленькой крысой и рвала шкурку маленькому мышонку. Мышонок просил маленькую крысу сбежать вместе с ним, но маленькая крыса не хотела уходить. Ей нравилось бегать с большой крысой по полям и питаться жучками, даже несмотря на то, что потом большая крыса лезла драться к маленькой крысе.

Один раз маленькому мышонку вырвали клок шерсти. Он напугался и убежал от крыс. Маленький мышонок никогда не бывал один в городе и поэтому очень боялся. Он нашел других мышат и подумал, что там его примут. Но он не знал, что те мышата были с крысиными повадками. Они забирали у мышонка еду и снова рвали ему шкурку. Когда добротная белая шкурка превратилась в рваную серую, мышонок решил вернуться к крысам, ведь там у него была еда. Когда мышонок вернулся к крысам, то его не пустили, чтобы больше не делиться с ним едой. Мышонок остался совсем один в большом городе. Он воровал еду у других животных, за что его часто обижали.

Однажды за мышонка заступился большой пес. Он накормил мышонка и привел домой — к черной кошке. Они пообещали мышонку, что с ними он будет в безопасности и тут его никто не обидит. Мышонок очень обрадовался и начал отращивать новую белую и красивую шкурку. Черная кошка часто брала мышонка в свои лапы, выпускала когти и рычала. Она не обижала мышонка, но ему все равно было страшно. Потом мышонок увидел, как черная кошка дерется с большим псом. Мышонок очень испугался и спросил у пса, почему черная кошка их обижает. Пес рассказал мышонку, что черная кошка очень злится на большого пса, но на самом деле они любят друг друга. Мышонок решил, что если когда-нибудь черная кошка разозлится на мышонка, то тоже будет с ним драться, несмотря на то, что любит мышонка.

У мышонка только начала отрастать красивая шкурка, и он больше не хотел, чтобы его обижали. Ночью он пришел к черной кошке и вырвал ей все когти. Мышонок думал, что после этого черная кошка и большой пес будут дружить и перестанут обижать друг друга. Но когда черная кошка увидела, что сделал мышонок, то навсегда отвернулась от него. Спустя время мышонок понял, что черная кошка выпускала когти не чтобы обидеть мышонка, а чтобы расчесать ему шкурку. И она вовсе не рычала, а мурлыкала, чтобы мышонку крепче спалось. Без когтей черная кошка больше не подходила к мышонку, но продолжала ругаться с большим псом. Они так сильно ругались, что однажды забыли про маленького мышонка и ушли. Маленький мышонок снова остался один, а серая рваная шкурка больше никогда не превратится в красивую белую.

Сорока смотрела на Щегла, ожидая какой-то реакции, броской фразы на грустную сказку. А может, проверяла, насколько он недалек, и понял ли о чем на самом деле сказка. Щегол не мог отвести взгляд от Сороки, ища ответ где-то в ее черных глазах. Ответ нашелся, но не в глазах Сороки, а откуда-то изнутри. Словно само нутро шептало то, что желает услышать Сорока.

— Давай поищем хороший финал для твоей сказки? — Щегол прокашлялся, а после закинул руки за голову. — Маленький мышонок познакомился с другим мышонком. Домашним мышонком, которого всегда кормили с руки, а спал он лишь в клетке на тумбочке. Мышата сначала ругались, а потом очень хорошо подружились. И тогда домашний мышонок понял, что хочет защищать маленького мышонка, расчесывать ему шкурку и быть рядом, чтобы тот больше никогда не чувствовал себя одиноко.

Сорока едва заметно улыбнулась, а после посмотрела на потолок и рассмеялась. Не ядовито, как было в первый день, а по-дружески, по-доброму. Она посмотрела на Щегла и на ее щеках появились ямочки.

— Ну, знаешь, я тебя всегда с тараканом ассоциировала.

— Пусть будет таракан, — Щегол пожал плечами.

С магнитофона заиграла последняя песня на диске. Щегол поднялся с пола и подал руку Сороке. Она сперва не поняла, зачем Щеглу потребовалось подыматься с пола, но она все равно последовала его примеру. Щегол взял руки Сороки в свои ладони, и они медленно начали шагать в такт музыке, изображая