Поезд из Москвы в Харьков следовал через Орел, в котором ненадолго остановился Дзержинский. Здесь он, по своему обыкновению встретился с начальником транспортной ЧК Ф. В. Ростовцевым. Выслушав его доклад, Дзержинский стал расспрашивать его о настроениях железнодорожников, их рабочей дисциплине. Возник и разговор об орловской каторжной тюрьме, в которой ранее отбывал наказание Ф. Дзержинский. Сама тюрьма к этому времени была ликвидирована, а здание приспособлено для сапожных мастерских. «Из нее никак нельзя было бежать… Побег был невозможен», — с сожалением вспоминал Дзержинский[993]. После короткого пребывания в Орле Дзержинский продолжил свою поездку на Украину.

В Харьков Дзержинский прибыл 5 мая 1920 г. Перед Дзержинским стояла задача в кратчайший срок ликвидировать иностранные шпионско-диверсионные организации в Украине, в первую очередь организованные польской резентурой. По распоряжению ВЧК на польский фронт было направлено много опытных чекистов. Необходимо было не только обнаружить довоенную резентуру, но и разоблачить многих польских шпионов и диверсантов, пытавшихся внедриться в части Красной Армии под видом «добровольно сдавшихся в плен»[994]. Чекистами под руководством Дзержинского были разгромлены центры «Польской организации войсковой» (ПОВ) в Киеве, Одессе, Харькове, на Волыни и в других районах и городах Украины. Деятельность Дзержинского на Украине рассматривалась Политбюро 18 мая, на нем было принято решение о продлении его пребывания на Украине[995].

Между тем 26 мая войска Юго-Западного фронта перешли в контрнаступление против польских войск. Первоначально наступление развивалось медленно (прорыв фронта удалось достичь только 5 июня). Причины первоначальных неудач наступления частично связывались и с состоянием тыла фронта. В этих условиях назревала вероятность смены руководства тыла. 29 мая 1920 г. Дзержинский был назначен начальником тыла Юго-Западного фронта. При этом Р. П. Эйдеман, исполнявший эти обязанности ранее, в своих воспоминаниях писал о том, что сам Дзержинский вызвался на этот пост, когда стал вопрос о подыскании кандидата на должность замтыла[996].

В Харькове Ф. Э. Дзержинский жил в здании ЧК Украины. В этом же здании, в отдельной комнате жили и два шофера ВЧК: Тихомолов и Адольф Ипполитович Шпилевский. Машина «Паккард», привезенная из Москвы, стояла во дворе в маленьком домике[997]. В конце мая 1920 г. в Харькове польская разведка организовала покушение на жизнь Ф. Э. Дзержинского. Покушение было организовано, когда тот выходил из машины около подъезда ВУЧК. С близкого расстояния в него выстрелила неизвестная женщина. Ф. Э. Дзержинский оказался невредим. Когда в ходе следствия стало ясно, что исполнительница террористического акта, обманутая женщина, запутавшаяся в жизненных обстоятельствах, Дзержинский не допустил применения к ней расстрела. «Не из чего, видно, им выбирать», — усмехнулся он, имея в виду иностранные разведки[998].

Всего в Харькове Дзержинский пробыл более двух месяцев — до середины июля. Работы хватало. «Примерно к концу мая численность войск внутренней охраны тыла Юго-Западного фронта достигала 50 тысяч человек. В их составе было большое количество конницы, звено самолетов, бронеавтомобили. Наряду с маневренными группами в наиболее важных стратегических пунктах были созданы постоянные гарнизоны. Важнейшее значение придавалось охране железных дорог, телефонных и телеграфных линий, складов и наведению порядка на транспорте. Надо было обезопасить все станции от шпионов, диверсантов, мешочников и спекулянтов, установить точный график движения поездов, обеспечить быстрое продвижение военных эшелонов и составов с продовольствием»[999]. Все это было в компетенции Дзержинского, который должен был решить все эти проблемы порою в одиночку.

Его раздражительность и нервозность были связаны с ощущением своей одинокости в среде харьковских коммунистов. Позднее, в конце июня, он будет писать Ленину: «Местные коммунисты какие-то недоноски, живут мелкими интересами. ‹…› Вся, можно сказать, интеллигенция средняя украинская — это петлюровцы»[1000].

Не хватало буквально всего, приходилось искать самые необычные варианты выхода из ситуации. Например, автомобили за неимением бензина использовали самые различные спиртовые смеси. Однажды из-за низкого качества заменителя бензина поломалась машина самого Дзержинского. Выяснилось, что в моторе скопилась патока и какая-то еще непонятного происхождения муть. Перепуганный директор спиртоводочного завода, отпускавшего эту смесь, ожидал самых суровых мер наказания. Однако Дзержинский успокоил его, зная положение с топливом, предписав только отныне проверять качество топлива лично[1001].

Напряженная работа не могла не сказаться на его здоровье, которое вновь ухудшилось. Встретившийся в Харькове с Дзержинским Н. А. Равич заметил перемены, произошедшие в облике последнего за два года. «Ф. Э. Дзержинский довольно заметно изменился — похудел, побледнел и частенько покашливал, чего раньше не было». Далее он писал: «После заключения в польской тюрьме, неудачного побега и пребывания в лагере «Дембью» под Краковом здоровье мое пошатнулось. Работа в штабе была напряженной и кончалась поздно ночью. Поэтому меня поместили в санаторий на Рымарской улице. Там же некоторое время находился и Дзержинский. В половине девятого утра мы обычно выходили и пешком шли в штаб. Машина ехала за нами. Если Дзержинский уставал, мы садились в нее. Это была единственная прогулка Дзержинского за день. Спал он мало, ел нерегулярно… Кто мог сказать, сколько еще времени организм Дзержинского выдержит такое напряжение? Это вызывало беспокойство даже у Центрального Комитета партии. Но на фронте шли решающие бои, и всякое упоминание о необходимости отдыха приводило Феликса Эдмундовича в страшное раздражение. «Кто вам наврал о состоянии моего здоровья и перегрузке работой?» — запрашивал он Центральный Комитет 9 июня 1920 года…»[1002].