Внезапно он заметил в тени чье-то лицо – лицо девушки. Как долго она за ним наблюдала? И слушала?

– Хватит учебы. Солдатам в глуши, наверное, скучно? Устрою представление. Если понравится – можете вознаградить мою персону парой медяков, чтобы скрасить тяготы путешествия на Восток.

Он достал остальные инструменты и реквизит. В основном он полагался на фокусы, но вскоре переключился на Тубала и Поло. Зрители не оценили: сыновьям Хаммад-аль-Накира не был знаком конфликт между городом и деревней. И они были чересчур консервативны, чтобы по достоинству оценить грубые шутки.

– Совсем не умеют веселиться, – пробормотал себе под нос Насмешник. – Никакого воображения. Люди моего друга Гаруна завывали от смеха, слушая те же истории.

Из тени за ним теперь наблюдали два лица. Он вернулся к фокусам, нацелившись на вполне конкретную аудиторию, и внимательно разглядывал детей, пытаясь найти к ним подход. Ему казалось, что, скорее, удастся завоевать внимание девушки: мальчик выглядел мрачным и угрюмым, и вряд ли что-то могло его впечатлить.

Однако он ошибся – именно мальчик, не обращая внимания на яростный взгляд капитана, подошел к костру.

– Можешь научить меня этим фокусам? – спросил он.

Насмешник взглянул на лица Непобедимых, но не увидел в них никаких подсказок. Пожав плечами, он развел руками:

– Может быть. Если веришь, возможно все. Покажи руки.

– Что?

– Руки. Мне нужно видеть руки, чтобы понять, можно ли научить кого-то истинному искусству. – Сиди протянул руки. Насмешник взял их и рассмотрел ладони, затем тыльную сторону. – Обучение возможно, – объявил Насмешник. – Пальцы достаточно тонки, но не слишком длинны. Будет проблема. Потребуется много практики. Бери монету. Начнем…

– Как-нибудь в другой раз, – сказал капитан. – Сейчас ему пора спать. Мы и так уже потратили слишком много времени.

– Прошу прощения, юный господин, – пожал плечами Насмешник.

Сиди яростно уставился на капитана, а затем развернулся и, топая, зашагал к сестре. Насмешнику показалось, будто он услышал шепот: «Мне никогда не получить того, чего хочется».

Насмешник расположился вместе с солдатами, но долго не мог заснуть. Что пошло не так? Не слишком ли поздно что-то предпринимать? Утром они должны были отправиться в путь, а ему останется лишь смотреть вслед исчезающей в пустыне возможности… Отважится ли он что-либо сделать прямо сейчас? Нет. Это будет самоубийством. Проклятый капитан прирежет его еще до того, как он выберется из спального мешка.

На следующее утро его разбудил капитан. Насмешник лежал в полудреме, пытаясь не обращать внимания на расшумевшихся солдат.

– Собирай вещи, шут, – приказал он. – Пойдешь с нами.

– Гм? Хэй! Только не в пустыню. Я направляюсь в…

Капитан бросил на него яростный взгляд:

– Значит, придется пойти кружным путем. Собственно, тебе ведь это и было надо, судя по вчерашнему представлению? Так что хватит притворяться. Собирай вещи. Ты нашел нового покровителя.

Насмешник уставился в землю, борясь со страхом. Этот человек оказался опасно проницателен.

Капитан наклонился ближе:

– Господин Сиди и госпожа Ясмид настаивают, чтобы ты остался. Я не стану им возражать, но буду следить за тобой, толстяк. Один неверный шаг – и ты труп.

Насмешник затрясся. Он и прежде не питал иллюзий, но, когда капитан озвучил подозрения, его охватил ужас, неведомый прежде. Он бросился к ослу.

Когда отряд отправился в путь, Насмешник еще больше разозлил капитана, оказавшись единственным, кто шел пешком. Сиди, однако, взял его под личную опеку, прикрывая от Непобедимого и ведя себя словно ребенок, у которого появился новый питомец.

– Я отплачу тебе сполна за подобное покровительство, юный господин, – пробормотал себе под нос Насмешник, изображая притворную улыбку.

Сахель ему понравился еще меньше, чем Сиди.

Между собственно Хаммад-аль-Накиром и владениями прибрежных государств простиралась полоса земли, по сравнению с которой внутренняя пустыня выглядела весьма привлекательно. Ширина этого наследия Падения, естественной зоны смерти, составляла от сорока до ста миль. Лишенная воды и жизни, она состояла из низких обрывистых гор и извилистых каменистых ущелий. Те немногие люди, что сумели здесь выжить, принадлежали к самым бедным и самым примитивным племенам, ненавидевшим чужаков.

И все они душой и сердцем принадлежали Эль-Мюриду. Большая часть нынешних Непобедимых была родом из Сахеля. Сыновьям Сахеля мечты Эль-Мюрида казались куда более многообещающими, чем жителям собственно Хаммад-аль-Накира.

Насмешник шагал по бесплодной земле, оплакивая собственную судьбу. Удастся ли ему найти путь назад через лабиринт мертвых холмов и невидимых часовых? Бдительные жители Сахеля были повсюду – худые оборванные дикари, повергавшие его в ужас каждый раз, когда они навещали соплеменников из охраны.

Он пытался выбросить их из головы – забот у него хватало и без того. Нужно было решать, как привести в исполнение зловещий план. После трех дней размышлений он выбрал главной целью девушку – движению Эль-Мюрида наверняка будет ее не хватать намного больше, чем Сиди. Вряд ли сердце безумного зверя дрогнет, если она займет место Ученика, когда придет его последний час. Мальчишка же был лишь бесполезным сопляком. Если у руля встанет он, движение отца быстро окажется на свалке истории.

Время от времени толстяк начинал рассуждать как политик – сделать первый шаг по этому пути ему помог Гарун бин Юсиф. Ему хотелось причинить врагам как можно больше страданий, и самый надежный способ состоял в том, чтобы убрать их будущую пророчицу.

К девушке ему было никак не подобраться. Похоже, его обычная методика обольщения на нее не действовала. Хотя она часто наблюдала за его представлениями, а иногда и за уроками, которые он давал Сиди, лицо ее не выражало ни веселья, ни удовольствия. Капитан Непобедимых и тот отзывался более живо. Казалось, будто она не человек, а некое чудовище. Даже взрослый бы на ее месте выглядел пугающе, ребенок же смотрелся до ужаса неестественно.

Насмешник тратил немало сил на Сиди. Мальчик не обладал особым талантом, зато ему крайне не хватало терпения. Чтобы заинтересовать Сиди, приходилось постоянно его хвалить. Сиди был для Насмешника единственным каналом связи с Ясмид.

– Я решил, – объявил он однажды утром, когда Непобедимые, преодолев Сахель, разбили более-менее постоянный лагерь. – Все-таки покажу любимому ученику секрет месмеризма.

Он принял решение последовать последнему, самому отчаянному и самому опасному плану. Естественно, к его воплощению в жизнь он готовился с самого начала, на всякий случай. Он вскользь упоминал о гипнозе, а потом оставлял эту тему под предлогом, что Непобедимые могут обвинить его в колдовстве. И естественно, имелась проблема в том, чтобы найти надежного, умеющего держать язык за зубами человека, на ком можно было бы практиковаться. На эту роль, едва Насмешник начал его соблазнять, Сиди предлагал сестру.