– Всем «Горынычам», внимание! Атаковать ближайшие фрегаты прикрытия! Повторяю: атаковать фрегаты прикрытия! «Мурены» выпустить по данным радиолокационных прицелов, после чего обеспечивать выход в атаку торпедоносцев! Первоочередные цели – зенитные ракеты и большая группа флуггеров на девять часов!

Да, эту группу я видел. Несколько конкордианских авианосцев авангарда, быстро выпустив с катапульт подготовленные к боевому вылету торпедоносцы, только что подняли истребители «Абзу». Вместе с дежурными машинами набралось четыре десятка аспидов. Страшно подумать, сколько истребителей встретило бы нас, не уйди больше полутора сотен «Абзу» эскортом первой волны в атаку на Интерфлот.

Как это всегда бывает в космосе при атаке со средних дистанций, сперва ты не видишь совсем ничего, кроме отметок на тактическом экране.

Потом бортовая оптика наводится на цели по данным радаров и постепенно выдает на обзорные экраны перерисованные цифрой и оттого неправдоподобно контрастные иголки, овальные пятнышки и острые щепочки – отдельные вражеские корабли в разных ракурсах.

Спустя несколько секунд невооруженным глазом начинаешь различать крошечные звездочки – одни имеют постоянную светимость, другие нервно мерцают, третьи один лишь раз кокетливо подмигивают и исчезают навсегда.

Эти звездочки говорят о том, что супостат ожесточенно сражается за свое право видеть небо. Импульсы маневровых двигателей, выхлоп ракетных ускорителей стартующих флуггеров, пуски зенитных ракет, отстрел и эфемерная жизнь ложных целей…

В такой ситуации главное – не щелкать клювом. Потому что звездочки еще долгое время останутся звездочками, зато в телевизионных каналах «иголки» и «пятнышки» за считанные секунды начнут увеличиваться в размерах, обрастать деталями (опять же неправдоподобно четкими) и сопроводительным мусором прицельных данных. Во всем этом великолепии надо немедленно отыскать свою цель и пометить ее, чтобы оптика работала только по ней, с узким полем зрения и максимальным разрешением.

Упустишь момент – и пиши пропало.

Хорошо еще, если в одном комплекте с матюгами с тобой поделится целеуказанием ведущий или командир тактической секции. А так, как это обычно бывает в жизни, что-нибудь обязательно не сработает. В итоге либо обстреляешь что попало и как попало, либо будешь вынужден смириться с перспективой повторного захода.

В нашем случае повторный заход означал верную гибель, ведь «Три Святителя» долго дожидаться отставших машин не станут, не та ситуация… А самостоятельно дотянуть до космодромов Города Полковников не хватит ни топлива, ни везения.

– «Дутыш», здесь «Лепаж»! Отзовись!

– Слышу вас, «Лепаж».

– Все внимание – на телевизионный канал! Наш красавец – второй справа! Сейчас мы видим его как трапецию с четырьмя тонкими пилонами! Обрати внимание: пилоны образуют лежащую на боку букву К! Видишь?

– Да… Но он распознан как «Джамаспа», а у нас в задании указан «Римуш».

– Это ошибка! Мозги «Асмодея» при обработке радарной сигнатуры что-то напортачили, а нашим «Дюрандалям» своего ума не хватает. Так что будь уверен, это «Римуш»! Смело проводи захват! И потом, когда будешь выбирать точку прицеливания, бери левую верхнюю дюзовую группу, это такая бульба на конце пилона. Понял?

– Слушаюсь! Но как вы их отличаете?

– Только у «Римуша» пилоны в форме «К». У остальных – андреевским крестом, Х-образные.

– Здесь «Котенок». – Это вмешался Колька. – Молодец, Саша, память что надо. Я только хотел тебе подсказать, чтобы ты «Джамаспу» с…

Фразу я не дослушал.

Прямо у нас по курсу вспыхнула жирная огненная гусеница: взорвалась целая стая зенитных ракет. Большое спасибо, что преждевременно, но я бы предпочел узнать об их подлете заранее.

То, что ни летающие командные пункты, ни собственные бортовые средства не чирикали, извинить можно было только тем, что свалка тут образовалась величайшая в истории космических войн и все работало в диком перегрузе. Где-то не хватало пропускной способности каналов, а где-то системы автоматической селекции захлебывались в ложных целях и по ошибке фильтровали заодно и самые что ни на есть истинные.

Как бы то ни было, нашу четверку «Дюрандалей» застали врасплох. Взорвись ракеты секундой позже – и всех нас можно было бы смело вписать в Книгу Памяти.

А почему же интеллектуальные взрыватели дали сбой? Имею две гипотезы. Первая: их изготовили ударными темпами в четвертую смену на юбилейном воскреснике по случаю перевода промышленности на режим военного времени (который в Конкордии случился больше года назад, только мы не знали). Вторая: флуггеры информационной борьбы «Андромеда Е» за нашей спиной времени зря не теряли и гвоздили по всем обнаруженным вражеским ракетам прицельными импульсами, которые при удачном стечении обстоятельств сводили их с ума.

Да, но это все я позже обдумал.

В ту же секунду полтора десятка убойных элементов – а в этой роли у зенитных ракет «Рури III» выступают граненые стержни из обедненного урана, – кувыркаясь, пронеслись по обеим сторонам от кабины, оставив мне на память незабываемое видение сверкающих металлических колес.

Каждое из этих колес могло бы прокатиться через мой «Дюрандаль»… расшвырять в стороны куски радаров и маневровых дюз… размозжить мне голову… оторвать крыло… вышибить маршевый двигатель с той же легкостью, с какой мы выбиваем щелчком карту из колоды!

– «Котенок»! «Котенок»! Колька! Ты где?!

Мне вдруг вспомнилась та страшная секунда на рейде Фелиции, когда нас после атаки «Атур-Гушнаспа» перенацелили на фрегат «Балх». И к нам в хвост, с левым доворотом, вышла эскадрилья истребителей…

Колька тогда закричал: «Саша, два „банана“ на семь часов! Саша!»

Потом он еще сказал, спокойно так: «Ребята, у меня…» И все.

В ту секунду он погиб для меня в первый раз.

Неужели все повторится?!

– Коля! Самохвальский! Не дури!

– Да здесь я, здесь… Ты-то как?

Я не знал, что сказать.

Радости иногда тоже бывает слишком много. И тогда она иссушает сердце, иссушает до полной обыденности, до эмоционального нуля по Кельвину.

– Нормально.

– А у меня ведомого, кажется, выбило. Твоему тоже досталось. Ты им займись, Саша, а я постараюсь докричаться до своего… Да, маркировать прицельную точку не забудь, уже можно.

Действительно, на канале ведомого, автоматически заблокированном, когда меня вызвал Самохвальский, панически мерцал вызов. А я, голова садовая, хорош тоже ведущий, так из-за Кольки распереживался, что о злосчастном мичмане Лобановском совсем позабыл.

– Здесь «Лепаж», слушаю тебя.

– Товарищ лейтенант! В меня попали! – Чувствовалось, Лобановского переполняют новые впечатления и он спешит поделиться ими со всем миром. – Флуггер разваливается!