Но в то время как Синодальная комиссия в Москве еще вела свои заседания, только изучала материалы, Царственных Мучеников уже начали почитать как местночтимых святых в Екатеринбургской, Брянской, Луганской, Одесской, Тульчинской епархиях. В Синод стекались свидетельства о чудесах, совершавшихся по молитвам государю императору и его близким. Однако комиссия под председательством митрополита Ювеналия (Пояркова) рассматривала вопрос несколько лет. Причем, судя по ее документам, обсуждения сводились не к духовным, а опять к политическим аспектам. Какие найти формулировки, чтобы не противоречили той же «демократии», угодить «и нашим, и вашим»?

Именно эти аспекты отразились в итоговом докладе митрополита Ювеналия в октябре 1996 г. Подчеркивалось главное условие — канонизация не должна дать поводов к политической борьбе, а наоборот, вести к примирению. Поэтому прославление монарха ни в коем случае не должно означать реабилитации монархической идеологии и системы правления. А от разбора и разоблачения клеветы на Николая II комиссия нашла ловкий способ вообще уклониться. Для этого Ювеналий предложил разделить жизнь Государя на два периода — царствования и пребывания в заключении. Первый период просто отбросили и объявили, будто признаков святости в нем не нашли. Значит, и не искали (иначе «не найти» было невозможно). Зато второй период признали «для Церкви более важным» и сосредоточились только на нем.

Сделали выводы, что Царская Семья переносила страдания «с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине был явлен свет Христовой веры». А потому «комиссия находит возможным прославить Николая II, его супругу и детей в чине страстотерпцев». Обратим внимание и на эту формулировку. К мученикам причисляются святые, пострадавшие за веру Христову. Страстотерпцы — тоже святые, но пострадавшие по каким-то иным причинам. Таким образом, был обойден стороной и факт оккультного жертвоприношения. Как видим, в выводах комиссии, утвержденных Синодом, очень многое оказалось выхолощено, сглажено, затерто. Замолчали даже общеизвестный факт, что в дни Февральской революции высшее священноначалие в числе первых изменило Царю, Помазаннику Божию. Теперь ни о каком покаянии за это предательство даже речи не было. Наоборот, Церковь как бы снисходила до Царя, прощала некие мнимые «вины».

Зато формулировка Синодальной комиссии была идеальной с точки зрения земной политики. Никого не раздражала, никого не обвиняла. Вопрос был вынесен на Архиерейский собор в августе 2000 г. Многие верующие в это время молились, чтобы проголосовали «за». А либеральные СМИ (причем в один голос с коммунистами) устроили настоящую бурю, снова поливая Царя потоками грязи. Дескать, ну как такого можно канонизировать? Но Господь услышал не их, а верующих… Между прочим, можно обратить внимание на совпадение. Канонизация Царя-Великомученика Николая II и Его Семьи осуществилась в том же самом 2000 г., когда и в России начиналась новая эпоха. Когда всколыхнулись надежды на возрождение страны, на перемены к лучшему. Но и сама канонизация оказалась такой же половинчатой и непоследовательной, как эти перемены.

И в том же 2000 г. завершилось строительство Храма Христа Спасителя. Кстати, он выглядит очень наглядной и образной иллюстрацией состояния всей Русской Церкви. В 1988 г. бурно поднялись энтузиасты, загоревшиеся восстановить святыню, взорванную большевиками. Создавались общественные организации, стекались пожертвования простых людей. Но в 1991–1992 гг. все собранные средства сгинули в обвале гиперинфляции. А потом за восстановление взялись уже Лужков, правительство Москвы, крупные банки. С такими возможностями и современной техникой дело пошло стремительно. В 1995 г. на месте недавнего бассейна «Москва» началось строительство, а в 1996 г. Патриарх уже освятил нижний храм. Под Рождество Христово в 2000 г. отслужили первую литургию в верхнем…

Хотя строительная лихорадка сопровождалась страшными скандалами, обвинениями в коррупции, злоупотреблениях, хищениях. Автора проекта Денисова отпихнули в сторону, заменили любимцем Лужкова Зурабом Церетели. Новый собор получился лишь «условной копией» прежнего. Вроде бы сохранил его внешний вид. Однако материалы были использованы другие, росписи тоже оказались иными, и порой их признают сомнительными. И мало того, хозяином нового храма стала вовсе не Церковь, а правительство Москвы. Богослужебные помещения предоставлены Церкви в безвозмездное пользование. Но остальная часть — «светская», используется для коммерческих мероприятий. А если «светские» залы понадобятся Церкви, за них надо платить аренду на общих основаниях… Вот так…

Храм возвышается над столицей — огромный, монументальный. Главный храм России. Настоятелем является сам Патриарх. Здесь созываются соборы, совершаются пышные праздничные службы, отпевают знаменитых артистов, политиков. Но характерно и другое. Простые верующие в этот храм заглядывать не любят. Обходят его стороной… А ведь они и есть сама Церковь. Та Русская Церковь, которая возрождалась отнюдь не «сверху», а «снизу». Усилиями, потом, кровью и служением множества подвижников.

Эпоха Путина еще не завершена. Поэтому с исторической точки зрения делать о ней какие-то объективные выводы еще рано. Хотя уже можно сказать, что она стала очень неравномерной и неоднозначной. Впрочем, это не удивительно, ведь и за выдвижением Владимира Владимировича к рулю государства стояли совершенно разнородные силы. С одной стороны, патриотическая часть руководства. С другой, олигархи и политическая элита, сумевшие понять, что при дальнейшем обвале они потеряют приобретенные богатства и положение. Были и те, кто считал смену лидера просто маскировкой для продолжения прежних махинаций и хищничества. И такие, кто просто ставил на «выигрышную лошадку» в надежде на передел сфер кремлевского влияния, передел собственности.

В какой мере Путин зависел от этих группировок? Мы не знаем. Но в какой-то мере зависел. Например, премьер-министром при нем стал Михаил Касьянов, в прошлом один из главных помощников Гайдара и Чубайса, его специальностью были переговоры с МВФ и другими мировыми финансовыми структурами. Он стал там «своим», его удостоили должности заместителя управляющего Европейским банком реконструкции и развития (напомним — глобалистского учреждения, созданного в 1991 г. для «поддержки рыночной экономики и демократии»). Хотя Касьянов был нечист на руку, даже в российской прессе публиковалось его прозвище «Миша — два процента» — обозначавшее таксу «откатов» [45]. Путин об этом знал. Но озвучил он то, что знал о Касьянове только в 2011 г. в интервью РИА «Новости». А в 2000 г. внес его кандидатуру на утверждение в Думу. Значит, назначение «двух процентов» премьер-министром лоббировалось теми же силами, которые выдвинули самого Владимира Владимировича.

Касьянов с ходу развернул новую полосу реформ, фактически продолживших линию Гайдара и Чубайса. Либеральные эксперты взахлеб расхваливают эти реформы как успешные, эффективные, а само правительство Касьянова — как лучшее в постсоветский период. Но ведь жизнь уже учит, что к восторженным либеральным оценкам стоит относиться с недоверием. Была введена единая шкала налога на доходы с физических лиц — уравнявшая в данном отношении олигархов и бедняков. Был принят Земельный кодекс, началась «передача земель сельскохозяйственного назначения в частный оборот». Иными словами — приватизация земли, которая до сих пор считалась государственной, общенародной собственностью. Покатились захваты, переделы, чудовищные земельные спекуляции. Пенсионная реформа ввела «распределительно-накопительную систему». Передала выплату пенсий от государства в отдельные Пенсионные фонды — результат известен, пенсионные отчисления, вычитавшиеся из зарплат людей, испарились в неведомых направлениях. А новый Трудовой кодекс Касьянова отменил 8-часовой рабочий день. Как установит работодатель, так и трудись. Реформа МВД порушила централизацию органов правопорядка, переподчинив милицию региональным властям.