– Знаю.

Повинуясь инстинктам, я приоткрыла рот, кончиком языка коснулась пальца Тимура, а после обхватила губами.

Да, сегодня мой визит в этот кабинет имел весьма конкретную цель.

– Мира, ты затеяла опасную игру, – сказал Тимур, когда я продолжила играться с его пальцем. – Хочешь подразнить меня перед собранием?

Усмехнувшись, отпрянула от него, сделала два шага назад и начала очень медленно расстегивать пуговицы на своем платье.

– Стены этого кабинета невольно стали свидетелями разных событий. Не знаю, как тебе, а вот мне особенно запомнился один сентябрьский вечер, когда мой преподаватель засиделся тут допоздна, – пальцы только добрались до третьей пуговицы, а Тимур уже дышал так, словно вернулся с пробежки. – Тогда я впервые узнала, каково это, получить удовольствие от рук мужчины, один взгляд которого заставляет сердце биться на пределе возможностей.

Тимур шагнул ко мне с опасным блеском в глазах.

– Решила придаться ностальгии, Мира? – хрипло спросил он, перехватывая мои руки, которые как раз поймали очередную пуговицу.

– Скорее отдаться тебе, – с вызовом глядя ему в глаза, я достала из лифа шуршащий пакетик с презервативом и вложила в карман брюк. – В этом кабинете. На том же самом столе.

С глухим стоном Тимур набросился на мои губы, а я принялась нетерпеливо стягивать с него пиджак. Сильные руки легли мне на ягодицы, сжали их, а после притянули меня так близко, что я ощутила возбуждение, уткнувшееся мне в живот.

Тимур резко развернул меня, прижав спиной к своей груди, и в следующий миг его пальцы уже игрались с моими сосками.

– Вряд ли наступит день, когда я скажу тебе «нет», – прорычал он мне в ухо, пока я терлась задницей об его твердый член. – Любой каприз, Мирослава. Любой.

– Тогда почему ты все еще не во мне, – дерзко бросила я и вскрикнула, когда Тимура забрался рукой под платье, а мой клитор получил свою дозу внимания.

Астахов нагнул меня над своим столом, предварительно смахнув с него коробки, с грохотом рухнувшие на пол. Задрав платье, он ловко подцепил пояс моих колготок и вместе с трусиками медленно стянул их до самых щиколоток.

Тишину комнаты заполнил шлепок по обнаженной ягодице и мой стон, после чего я услышала звон пряжки ремня, расстегиваемой молнии и знакомый шелест маленькой блестящей упаковки.

Еще один шлепок, новый стон и Тимур вошел в меня до упора.

– Сегодня придется быть потише, милая, – сказал он, склонившись надо мной и увеличивая темп. – Но мы наверстаем это дома.

А мне было уже все равно, кто и что услышит.

Его рука сжала мою грудь, и я вновь не сдержала громкий стон.

Каждый новый шлепок многократно обострял ощущения, а с каждым толчком мое сознание стремительно теряло ясность. Мои бедра до боли упирались в край стола, раскачивающегося в такт происходящему на нем безумию.

Это было грубо и властно, страстно и… незабываемо.

Мне хотелось лишь одного: чтобы Тимур не останавливался. Секс с ним обернулся для меня зависимостью, и сейчас каждой клеточкой своего тела я наслаждалась новой дозой.

Прерывистое дыхание и характерные стоны подсказали мне, что Тимур оказался так же близок к финалу, как и я.

Спустя еще несколько жестких толчков, у меня перед глазами ярко вспыхнули звезды, а Тимур с утробным рыком излился внутри меня.

– Я исполнил ваше желание, Власова? – прошептал он мне в ухо, тяжело дыша и не спеша выходить из меня.

– Да, Тимур Андреевич, – мои ноги слегка дрожали, а тело ощущалось ватным. – Кажется, я буду скучать по этому столу. Хотя…

– Продолжай, Мира, – потребовал Тимур и нежно прикусил мочку моего уха, прежде чем прошептать: – Хотя что?

Вся кожа покрылась мурашками, и я сглотнула.

– Показалось, что сегодня ты сдерживался, – мои губы изогнулись в ухмылке. – Может, в твоем офисе найдется стол покрепче?

Шлепок.

– Я позабочусь, чтобы такой был, – пообещал Тимур, поглаживая ягодицу, только что встретившуюся с его ладонью. – Моя страстная и ненасытная девочка. Моя Мира.

Моя.

Каждый раз, когда Астахов говорил «любимая», я таяла подобно позднему снегу в лучах весеннего солнца, ведь это обращение было насквозь пропитано нежностью. Но стоило ему сказать «моя», как сердце заходилось в приступе тахикардии.

Ничто в целом мире не смогло бы лучше отразить всю глубину наших чувств. Я принадлежала ему. Он принадлежал мне.

А вместе мы единое целое.

И уже никому не по силам это изменить.

* * *

Перехватив коробку с капкейками внутри и на ярком стикере, украшавшем крышку, я изловчилась и достала из сумки телефон.

Проклятье, не стоило отказываться от пакета.

На экране высветилось наше совместное фото с Никой.

– Слав, я скоро буду дома, – сообщила подруга. – Фетисов, может, и хорош в баскетболе, но стоило ему надеть коньки… в общем, «корова на льду» показала свое лицо.

Я рассмеялась.

– Ты ведь хорошо катаешься. Научила бы.

– А я и учила! – воскликнула Ника. – Но оказалось, что кто-то не умеет нормально шнуровать коньки. И правильно падать.

– Миша упал?

– Шлепнулся на задницу с высоты своего баскетболистского роста. С вывернутой под не самым естественным углом ногой, – она цокнула языком. – Мы в местном медпункте, но вроде обошлось легким растяжением. Думаю, минут через двадцать будем в общаге.

Было очень жаль Мишу, но боже, как же это смешно.

– Мне зайти в аптеку? – предложила я. – Напиши, что нужно.

– У него в комнате целая аптечка на случай спортивных травм, – Ника вздохнула. – Нет, ну откуда я могла знать, что даже шнуровку за ним лучше проверить? Он сам мне сказал, что все знает. Ага, знает. – на фоне послышалось ворчание Фетисова. Слова мне расслышать не удалось, но подруге они явно не понравились. – Ой, отстань. Не хочу больше ничего слышать про неправильные шнурки.

Сил сдерживаться больше не осталось, поэтому я громко рассмеялась на всю улицу. Но стесняться все равно было некого: вокруг не было ни души. По вечерам тут можно было встретить только любителей пробежек, но сегодня погода к ним не очень располагала, и мне пока встретился всего один желающий размяться – Костик со второго курса.

Он участвовал в городских марафонах и, в отличие от меня, почти никогда не пропускал пробежки. Мы с Костиком частенько пересекались по утрам, но он как-то рассказывал, что осенью предпочитает вечерние пробежки. Судя по нашей встрече по дороге в кондитерскую, это и правда так.

– Забрала капкейки, – я улыбнулась, услышав радостный возглас подруги. – Кстати, скидка была пятнадцать процентов. А в качестве подарка положили еще три капкейка с черникой. Тебе не кажется, что на нашем заказе они ушли в