этими словами он развернулся и ушел обратно в свое отделение, скрытое за тяжелыми дверьми, где ежедневно, ежечасно врачи боролись со смертью, вырывая из ее лап человеческие жизни.

Мира.

Мне необходимо увидеть ее.

Коснуться руки. Услышать биение сердца.

Убедиться, что она все еще здесь, со мной.

Последующие минуты и часы ожидания показались вечностью, словно они и не думали заканчиваться, желая продлить мои мучения.

К моменту появления врача, мы с Даниленко остались в коридоре одни, отправив остальных по домам. Сами мы не планировали уезжать из больницы до тех пор, пока Мира не откроет глаза.

Хотя я понимал, что даже тогда не смогу покинуть ее.

– Вы можете пройти в палату.

Завотделением лично выдал нам халаты, проводил до нужной двери, попутно проведя краткий инструктаж, а после завел в небольшое помещение, тишину которого нарушал лишь писк аппаратуры.

Мира.

Окружающий мир исчез для меня, испарился как только я оказался рядом с ней. Пока жадно вглядывался в ее бледное лицо, отмечая каждую ссадину, а после наблюдал за тем, как едва заметно поднимается ее грудная клетка.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

Я не заметил, как Вероника оказалась по другую сторону кровати. Она плакала и осторожно поглаживала дрожащими пальцами руку подруги.

В углу палаты обнаружилась пара стульев, один из которых поставил рядом с Вероникой, чтобы она могла сесть.

– Все будет хорошо, – прошептала она, глядя на подругу. – С тобой все будет хорошо. Мы рядом.

Опустившись на свой стул, я крайне осторожно взял руку Миры, склонился к ней и прижался губами. И только теперь мне удалось сделать полноценный вдох.

Мира.

Жива.

Краем глаза я увидел, как Даниленко достает телефон из кармана своей толстовки, второй рукой стирая слезы, которые продолжали заливать ее лицо.

– Демид пишет, что они уже поднимаются, – тихо сказала она, обращаясь ко мне. – Их же пустят в палату?

Я кивнул.

– Да. Здесь могут находиться только двое, поэтому нам с тобой нужно будет выйти.

Вероника встала, поцеловала Миру в лоб и пошла к двери. А я никак не мог заставить себя отпустить руку любимой, даже когда скрипнула дверь за спиной.

К тому месту, где минутой ранее была Даниленко, подошел Игорь Власов. Осунувшийся и будто постаревший лет на десять за то время, что мы не виделись.

Я обернулся и увидел в коридоре Демида, застав момент, когда он притянул к себе плачущую Веронику, заключив ее в крепкие объятия. Мне подумалось, что сейчас девушка оттолкнет его, но она лишь уткнулась носом в его грудь, а ее плечи затряслись с новой силой.

Через силу, я все же заставил себя подняться и выйти из палаты, чтобы Демид смог навестить сестру. Увидев меня, он поцеловал Веронику в макушку и выпустил ее из объятий.

Наши с ним отношения все еще оставались натянутыми, но сегодня это не имело значения. Когда он проходил мимо меня, мы пожали руки и хлопнули друг друга по плечу, таким странным способом выразив поддержку.

– Взять тебе кофе? – спросил я Веронику, обессиленно пустившуюся на скамью, когда за Демидом закрылась дверь в палату. – Или чай?

– Кофе. Черный.

Пока автомат выплевывал в стакан жижу, из которой я надеялся получить хоть немного кофеина, на телефон пришло сообщение от отца с фотографиями того места, где было совершено нападение на Миру.

Смятая коробка ярко-розового цвета, разбросанные вокруг нее кексы. В стороне от них сумка с выпавшим из нее знакомым ежедневником, а возле почти голых кустов – разбитый в дребезги телефон Миры.

И шприц. Самый обыкновенный, продающийся в любой аптеке.

Едва не забравший у меня Миру.

Ярость требовала выхода, и я в сердцах пнул кофейный аппарат, едва не перевернув его к чертовой матери.

– Не поможет, – раздался за спиной голос будущего тестя. – Лучше кофе он все равно не начнет делать.

С губ слетел нервный смешок.

– Попытаться стоило, – ответил я, выбрасывая стаканчик, опустевший из-за моей вспышки. Снова нажал нужную кнопку и повернулся к собеседнику. – Врач сказал, угрозы для жизни нет, но организму потребуется время на восстановление. Поэтому она пока не пришла в себя.

– Слава очень сильная, – он сжал мое плечо. – Скоро очнется.

Я кивнул. Сегодня это был мой самый популярный ответ.

– Ублюдка ищут, – сказал я, забирая первую порцию кофе и запуская изготовление следующей.

– Знаю. Разговаривал с твоим отцом по пути из аэропорта, – Власов принял у меня из рук стаканчик с горячим напитком и сделал глоток. – Я надеюсь, что дочь сможет назвать имя. Она явно дала отпор, а значит, могла увидеть лицо нападавшего.

Достаточно было лишь представить, что пришлось пережить Мире этим вечером, как гнев застилал мне глаза.

Имя. Так или иначе мы узнаем его.

Но для меня не было сейчас ничего важнее, чем дождаться, когда Мирослава откроет свои глаза. Когда я услышу ее голос.

«Я люблю тебя, Тимур Астахов. Порой это дается очень непросто, но я бы ни на что это не променяла.»

«Ты мой мир, Мира»

Мирослава

Пип. Пип. Пип.

Звук ворвался в сознание вместе с ощущением, что мне больше никогда не удастся оторвать язык от неба или разлепить пересохшие губы.

Противный писк очень мешал спать. Не так сильно как дикая жажда, но этот звук оказался настолько раздражающим, что я хотела отключить будильник даже сильнее, чем пить.

Отчего-то мне совсем не хотелось открывать глаза, поэтому решила просто дотянуться до телефона, чтобы заставить его заткнуться, но стоило только шевельнуть рукой, как все тело заныло.

А в памяти замелькали ужасные картины, которые можно было принять за обрывки кошмарного сна. Но я знала, что это были воспоминания.

С трудом открыв глаза, уткнулась взглядом в белый потолок.

В комнате царил полумрак, а источник освещения явно находился не наверху, раз я не ослепла.

Пип. Пип. Пип.

Немного повернув голову влево, я увидела медицинскую аппаратуру – источник этого мерзкого писка. Мозг смог сложить два и два и выдал мне простой вывод: я в больнице и я жива.

Невероятно.

Повернув голову вправо, я даже смогла улыбнуться: Ника сидела на стуле возле кровати, держала мою руку и дремала, уткнувшись подбородком в собственную ладонь.

Я сжала ее пальцы в ответ, и подруга зашевелилась.

– Эй, – прошептала я, когда она сфокусировала на мне взгляд. – Привет.

– Господи, Слава, – глаза Ники широко распахнулись. – Ты очнулась. О, боже мой. Сейчас… я сейчас позову остальных!

Она вскочила со своего места и рысью подбежала к выходу из палаты. Ника только открыла дверь, а я уже увидела стоящих в коридоре