– Ты?..

– Ешьте, – равнодушно ответил Чуаньцзы.

Вглядываясь в кашу, Вэй Инло холодно произнесла:

– Это и есть моя еда? Жидкая каша и вода?

Чуаньцзы поковырялся в ухе и ответил нетерпеливо:

– Кто еще пойдет в это проклятое место, кроме меня? Нечего тут строить из себя. Не хотите каши, сидите голодной!

Наблюдавший за этой сценой Чуньван улыбнулся и спокойно ушел по своим делам.

Все происходящее во дворце Яньси он хранил в тайне, так что все полагали, что Вэй Инло живет как и раньше, только не может выйти, так как размышляет о своих провинностях.

Так же думал и Фуча Фухэн.

Закончив с государственными делами, он уже собирался покинуть императорский дворец, когда к нему подбежал младший евнух.

– Господин Фуча! Господин солон целыми днями пьет вино, прошу, помогите его образумить!

Фухэн не знал, кто послал евнуха, но его слова были очень похожи на правду. Хайланча казался человеком, над которым не властны эмоции, но на самом деле он был способен на сильные чувства: однажды полюбив Минъюй, он привязался к ней на всю жизнь.

С ее смертью он словно лишился части сердца и не последовал за возлюбленной лишь потому, что у него оставалась мать, за которой некому было бы присматривать.

И все-таки чужая душа – потемки: никто не думал, что Минъюй покончит с собой, поэтому было совершенно неизвестно, не совершит ли то же самое в какой-то момент и несостоявшийся муж.

При мысли об этом Фухэн встревожился. Не дожидаясь, пока евнух его проводит, он бросился знакомой дорогой к караулке и толкнул дверь.

– Хайланча!

Облачение охранника плохо сидело на человеке внутри помещения: рукава и штанины были слишком длинными, словно у ребенка, который надел на себя взрослую одежду. Услышав голос Фухэна, человек обернулся, сдернул шляпу, и на плечи хлынул водопад черных волос.

Это была супруга Жун.

Фухэн развернулся, чтобы уйти.

Чэньби остановила его:

– Подождите, господин Фуча.

Но князь не хотел и не смел оставаться.

– Супруга Жун, вы не боитесь, что ваша репутация будет испорчена, если кто-то узнает, что вы меня сюда заманили?

Молодая женщина улыбнулась и одной фразой остановила его:

– Если вы не собираетесь ничего предпринимать, чтобы прекратить страдания супруги Лин, то можете просто уйти.

Дверь снова закрылась, и переодетая евнухом Ичжу встала на страже.

– Говорите, – осторожно сказал Фухэн. – В чем дело?

Чэньби вместо ответа вытащила платок с вышитыми стрекозами, поиграла им и произнесла мягко:

– Ваш мешочек для благовоний и платок Инло – парные.

Он нахмурился.

– Господин Фуча, – она с любопытством смотрела на него, – Инло ведь была вашей. Неужели вам не больно видеть, как ее сначала украли у вас, а теперь бросили?

Фухэн насторожился еще больше, он знал, что интриги в гареме ничем не уступают придворным, так что снова собрался уйти.

– Не знаю, о чем вы. До свидания!

Чэньби за его спиной прокричала:

– Но теперь Вэй Инло держится из последних сил!

Князь опять остановился.

– Слишком многие затаили на нее обиду, – продолжала супруга Жун. – И много кто готов посчитаться с ней теперь, когда она в беде. Долго ли она продержится взаперти на одной воде?

Фухэн не смог сдержать гнева:

– И все это из-за вас!

– Нет, из-за вас!

Фуча замер. Из-за него?

– Вы с Инло сговаривались о свадьбе, чье же предательство привело к расставанию? Если бы вы ее не бросили тогда, скольким детям она бы уже стала матерью? – серьезно посмотрела на него Чэньби. – Быть женой, матерью и хозяйкой – вот какая жизнь была ей предназначена, а сейчас она осталась ни с чем. Как думаете, из-за кого?

Фухэн сжал кулаки до хруста.

– Смотрите, – она рассмеялась, глядя на его руки, – вы злитесь, но не смеете ударить меня, ведь это было бы бесчестно.

Женщина смотрела на него с невыносимой смесью презрения и жалости.

– Из-за того же кодекса чести вам оставалось только безропотно смотреть, как у вас отбирают любимую женщину. Вам же пришлось кланяться и уступать. Господин Фуча, вы жалкий человек.

– Довольно! – отрезал, не выдержав, Фухэн. – Мне пора.

– Опять сбежите? – холодно спросила Чэньби за его спиной.

В воздухе раздался свист.

Ей в лицо летел кулак, от которого она не успевала уклониться. Но перед тем, как врезаться ей в лицо, он чуть забрал вбок и ударил по стене рядом, разбрызгивая кровь. Молодой князь дрожал от ярости.

Чэньби медленно подняла уголки рта в пугающей улыбке.

– Так-то лучше, – произнесла она мягко. – Император снова и снова велит вам проявить терпение, но чем он сам может похвастаться? Тем, что крадет чужих жен и калечит их? Такой человек достоин быть вашим хозяином? Послушайте меня, Фухэн, ради Инло вы должны наконец очнуться!

Очнуться…

– Воды… – Ослабевшая Вэй Инло лежала на кровати во дворце Яньси. Как ни напрягалась, она не могла открыть глаза, и лишь одно слово срывалось с ее губ в полузабытьи: – Воды…

С чашкой в руках вошел Чуаньцзы, но он подал ее не ей, а сидящему в комнате Юань Чуньвану.

Тот выпил глоток чая и холодно усмехнулся.

– Один стакан воды в день. Ты ведь уже выпила ту, что полагалась на сегодня?

Инло была больна, но вместо лечения ее морили голодом, давая по чашке жидкой каши и стакану воды в день. Часто еще до наступления вечера у нее начинала кружиться голова, и она ложилась спать, чтобы меньше чувствовать усталость и голод.

– Император всего лишь посадил меня под домашний арест. Как ты надеешься оправдаться, если я умру? – Вэй Инло с трудом разлепила веки, перед глазами у нее все плыло, на каждом слове она задыхалась.

– Если ты хочешь есть или пить, просто попроси, – намекнул Чуньван. – Ты же знаешь, что я хочу услышать, так почему не говоришь?

– Умолять тебя? – Молодая женщина насмешливо улыбнулась. – Уж лучше я умру.

Голову пронзила резкая боль – она кричала, когда Юань Чуньван за волосы стянул ее с кровати и подтащил к бронзовому зеркалу.

– Посмотри, во что ты превратилась. Супруга Лин все так же блистательна?

Неумытая и нерасчесанная, худая как соломинка, она была совсем не похожа на супругу императора, даже опальную. Ее тело словно обратилось в золу, где раскаленными углями сверкали глаза.

– Проси меня.

– Нет.

– Назови меня братом. – Чуньван отступил на шаг.

– Нет.

– Моему терпению есть предел. Даю тебе последний шанс: скажи, ты сожалеешь, что меня оставила?

Вэй Инло посмотрела на его отражение в зеркале: любовь и ненависть мешались во взгляде евнуха.

Он действительно