Отрываюсь от фотографии. Что значит «Тигана»?

– Вообще-то он ошибся. Дебби родила не девочку, а мальчика. Тебя.

Он говорит это, не глядя на меня. Не отводит взгляда от невидимой точки на полу. Мой же снова возвращается к фотографии.

Дыши, чувак…

Не особо разбирая куда, я сажусь. Мои ноги больше не держат меня. Этот парень с сигаретой и пивом в руках – мой отец… Наконец-то я знаю, кто он, но уже я никогда не увижу его нигде, кроме этого снимка.

– Твоя мать бросила тебя на улице через несколько дней после твоего рождения с цепочкой на шее. Те, кто тебя забрал, назвали тебя Тиган Доу. Ты носишь то же имя, что и твой ирландский отец.

Не могу пошевелиться, пока по моей щеке течет проклятая слеза. Слишком много информации сразу.

Мой отец был лучшим другом директора. У моей мамы был другой парень, и она бросила меня на улице…

Быстро встаю и чиркаю зажигалкой по столу старика.

– Где она? – говорю я ясно и решительно. Мой голос разорвал тишину, воцарившуюся после последней фразы Дэниела.

Засовываю сигарету между губ, пока жду, что он мне ответит, и поджигаю ее.

– Твоя мама? Несколько месяцев назад Энджи встретила одну женщину на улице. Она приняла ее за Дебби, которую видела однажды на вечеринке двадцать лет назад. У Энджи всегда была хорошая память на лица, но все-таки это была не Дебби, а ее сестра. Она объяснила нам, что ты родился, но тогдашний парень Дебби заставил отказаться от тебя, потому что ты не от него. Твоя мать не перенесла этого и покончила с собой через три года после твоего рождения. Мне очень жаль…

В бешенстве щелкаю зажигалкой. Зажигайся же, мать твою! Это слишком для меня, и мои слезы текут по щекам и опустошают меня. Мои руки дрожат, и у меня не получается щелкнуть зажигалкой. Отец отходит от двери и подходит ко мне.

– Не трогай меня! – ору я.

– Не буду. Держи, – тихо говорит он, протягивая мне горящую зажигалку.

Грубо выхватываю ее и наконец закуриваю.

– Дыши, ладно?

Наступила тишина, и я затянулся раз, потом второй, и все вопросы, которые только что пронеслись во мне, как буря, уже не оставляли иного выхода, кроме как вывалить их наружу.

– Черт возьми, почему она меня не искала? Почему она не осталась с моим отцом? Ничего не понимаю, черт побери!

– Не знаю. Может быть, она боялась, ведь она была так молода. Постарайся простить ее, – спокойно сказал он.

– Плевать мне на прощение!

Это неправильно. Мне все равно. Мне кажется, она больше любила того ублюдка, с которым была до моего рождения, раз предпочла оставить меня на улице.

Нервно затягиваюсь, как будто это может мне помочь.

– Кто этот парень? – спрашиваю я.

– Что?

– Парень, черт, кто он?

– А-а! Тот другой? Мы не знаем, у нас никогда не было никаких сведений о нем. Мы сделали все, что могли, чтобы найти тебя, дружище. Десять лет назад мы случайно встретились с Натали и рассказали ей о тебе. Но так как мы думали, что ищем девочку, то брали только девочек. Тем не менее, она много раз рассказывала нам о маленьком мальчике, о котором она заботилась и который называл ее мамой… А потом, четыре месяца назад она объяснила нам, что ей срочно нужно найти семью для одного семнадцатилетнего парня. У нас на руках было твое досье, и мы узнали, что ребенок Тига – на самом деле мальчик. Солис показала мне твою фотографию, какую-то из досье. Ты слишком похож на него, и у меня не осталось и тени сомнения. Я уверен, что единственное, что принадлежит тебе, это цепочка с твоим именем.

Это правда. Я всегда удивлялся, почему меня бросили с этой штукой, на которой просто было мое имя.

Повисла тишина. Тяжелая тишина.

– Все пластинки в игровой комнате принадлежали ему, а, значит, и тебе, – выдохнул Дэниел.

Супер. И что мне с этим делать? У меня нет ни отца, ни матери. У меня их никогда не было. Я плод обмана, и никто никогда не хотел меня.

Стискиваю зубы, но делать нечего, боль слишком сильна, чтобы сопротивляться дольше, а потому я расплакался, как ребенок. Поражаюсь тому, что вокруг меня все в целости. Похоже, что три месяца, проведенные здесь, изменили меня. Еще не так давно я бы оказался у копов с кулаками в крови. Но для чего? Это ничего не изменит.

Наконец я со всей силы швыряю фотографию в стену перед собой. Рамка ломается, но этого недостаточно, чтобы успокоить мою ярость.

– Здесь твой дом, Тиган, – начинает Дэниел. – Я знаю, что судья назначил тебе только год, но ты часть семьи, и твое место здесь. Я очень хочу, чтобы ты остался с нами. Конечно, ты свободен, но иметь семью…

– Бесполезно, – отрезаю я. – Я прекрасно обходился и без нее.

Это не так, конечно же.

Дэниел хмурится и некоторое время ничего больше не говорит. Докуриваю сигарету и раздавливаю ее в кружке, которая находилась поблизости.

Отец снова прислоняется к двери.

– О вчерашней истории с Джейсоном… Могу я узнать, почему ты его ударил?

Не отвечаю. У меня нет никакого желания сейчас говорить об этом ублюдке.

Отец выжидает минуту.

– Ладно, оставим. В любом случае, он на тебя не злится. Полагаю, ты знаешь, что произошло этой ночью? С Еленой, – уточнил он.

Измученное лицо львицы опять возникает передо мной. Хмурюсь и осторожно вытираю щеки. Да, могу предположить. Елена хотела мне помочь, но я был в полном кошмаре и спутал это дерьмо с реальностью. Я старался защищаться, как мог, а пострадала Елена. Она пострадала, но не ушла. Она осталась. Ради меня.

– Пока я хочу, чтобы ты спал в гостевой комнате, напротив этой.

Поднимаю голову. Серьезно?

– Почему? – спрашиваю я.

– Потому что вы стали слишком близки. Дистанция никому не повредит, и я не хочу, чтобы инцидент этой ночи повторился. Ты ударил ее, Тиган… Она ничего не сказала, но остаток ночи провела в слезах и…

– Я знаю, черт возьми! Я не нарочно! Последнее, что я хочу, это причинить ей боль! Ты понятия не имеешь, что происходит в моей голове…

Я теряю контроль. Дыши, парень.

– Я хочу тебе верить. Но факты есть факты. Я же сразу тебе сказал, еще в самом начале: тебе не следует встречаться с моей дочерью. Я предупреждал тебя, что буду обращаться с тобой как с мужчиной, если ты нарушишь это правило, не так ли?

– Плевать, Елена решает, а не ты. И она меня не бросит, – отрезал я.

Говоря ему это, я чувствую, как мое горло сжимается от сомнения, которое я предпочитаю игнорировать.

– Она больше не хочет тебя видеть. Это она попросила нас установить дистанцию между вами, и я нахожу, что…