Мало того, я была обездвижена. Витторио удерживал мои руки за спиной и, схватив за подбородок, заставлял смотреть на него. Он молчал. Одному Создателю ведомо, что творилось в его голове в тот момент. Наверное, тщательно продумывал мое наказание. Его взгляд плавно опустился с моих очей, остановившись на губах. Хватка ослабла. Витторио нервно сглотнул, кадык на шеи мужчины томительно дрогнул, а очи снова поползли вниз. Я впервые увидела в его глаза нечто большее, чем просто лед. Это было самое настоящее пламя. Холодное, но почему-то обжигающее пламя, языки которого бесстыже щекотали мое нагое тело.

Внизу почувствовалось какое-то незнакомое давление. Поначалу, не обратив внимание на него, я продолжала неотрывно смотреть на Витторио. Но мгновенье спустя оно стало слишком ощутимым. В свои семнадцать было не трудно догадаться в чем дело. Пусть я ни разу не делила ложе с мужчиной, но замужние подруги в мирные времена у меня имелись. И секретничали мы с ними о самых разных вещах. В том числе и таких… Не самых пристойных.

Но одно дело слушать подобное за чашкой чая и совсем другое столкнутся наяву. Незнакомые ощущения напугали меня. Переполненная смущением и страхом неведомого, я сама не знаю почему запищала, подскочила с колен Витторио и ринулась куда довелось. Вперед, к центру бассейна.

Однако, в пылу я совсем позабыла, что бассейн к центру углублялся. Сделав несколько шагов, я в мгновенье ока с головой погрузилась под воду. Но долго там не пробыла, меня сразу вытащили наверх. И я почувствовала себя в безопасности, неосознанно вцепившись в своего спасителя.

— Все в порядке? Воды не наглоталась? — спросил Витторио.

Мои знания нордорийского оставляли желать лучшего, но многое уже догадывалась из контекста. Все еще пребывая в некотором смятении, я помотала головой в ответ, не решаясь сказать ему что-то. Как ни странно, но едва ли не утопившись, я немного пришла в себя. Погружение под воду и нехватка кислорода заставили мой пыл умерится. Да и вообще подействовало немного отрезвляющие.

Я хотела было немного отойти от Витторио, в надежде, что Витторио «успокоится» Попыталась опуститься на ноги и поняла, что ничего не получится. Слишком глубоко. Мы все еще стояли в центре.

Ну как стояли. Стоял Витторио. Уверенно так. Вода даже не полностью покрывала его плечи. А я… Он держал меня, не давая уйти под воду. Воин вдруг резко поднял меня за бедра, заставляя обвить его талию ногами. У меня не оставалось другого выбора, кроме как быстро обнять его шею, чтобы не упасть спиной назад. Я старалась отстранится, на сколько это возможно, чтобы не касаться промежностью его живота. Но, чем больше я старалась, тем хуже у меня получалось. Это было предельно смущающее и стыдно. Казалось, я раскраснелась настолько, что вся вода в купели испарится от моего жара.

— Прости, — извинился он, голос звучал так непривычно, почти мягко, — Я не хотел тебя напугать. Все хорошо, я верю тебе. И хочу, чтобы ты знала: я…

Витторио немного напрягся, было видно, что слова даются ему с трудом, но в следующую секунду он собрался, посмотрел мне в глаза и сказал:

— Мне все равно была ты с Джорджем или нет, потому что…

— Потому что я наследница? — перебила я его, удивляясь, каким чужим мне показался собственный голос.

Сиплый, дрожащий, лишенный всякой мелодичности, присущий моему акценту.

— Потому что я хотел, чтобы ты никогда ею не была.

Этого не может быть. Стояла бы я сейчас на земле, она бы точно ушла из-под моих ног. Слова Витторио… Они звучали, как самое трепетное признание из всех, про которые я когда-либо читала. Мой нордориец, по варварски ворвавшийся в мое сердце, на самом деле не ненавидел меня. И нежным был со мной, целуя мои раны, вовсе не потому, что я сосуд с драгоценной кровью. Я открыла его для себя с другой, неведомой ранее стороны.

Оказывается, мой дорогой варвар, способен не только смотреть на меня исподлобья и молчать в ответ. Он умеет быть заботливым, чувственным. И я более, чем уверенна: многие в его окружении даже представить себе не могут, что он может быть таким. А, увидев, не за что не поверят своим глазам. Сейчас, раскрывшись передо мной, он выглядел таким непохожим на себя. Уязвимым, открытым, пылающий ко мне чем-то большим, чем просто животной похотью.

Витторио снова устремил взгляд на мои губы. Тяжело дыша, он, если бы это было возможно, сожрал бы их своими глазами. Он наклонился к ним, но в последнюю секунду замер. Я почувствовала, как он напрягся в этот момент. Его дыхание еще больше участилось.

А я, не осознавая, что творю, ведомая чувствами, что я так долго скрывала от него, потянулась вперед. Медленно, смущенно, словно боясь спугнуть это счастливое виденье. Но Витторио не дал мне шанса передумать. Увидев мой ответный робкий порыв, воин, положив руку на мой затылок, припал к мои губам, словно к источнику. И начал пить меня, будто странник, нашедший в пустыне оазис.

В отличии от нашего первого поцелуя, этот был очень мягким и нежным. Витторио, с несвойственной ему неуверенностью, поначалу действовал медленно. Сминал мои губы аккуратно и неспешно, будто прося у меня разрешения. А затем, получив его, перешел в такой активное наступление, что снес все мои, да и свои преграды тоже. Его поцелуй стал настойчивым, требовательным. Он бесцеремонно вторгался в мой рот языком, сводя меня с ума этой смелой непристойной лаской.

Когда такие же движения совершал Джордж на венчании, мне было противно. Я даже представить себе не могла, что соприкасаться с кем-то своим языком может быть приятно, а не омерзительно. И, надо сказать, до того приятно, что я совсем потеряла себя. И всю свою девичью скромность тоже. Я позволяла Витторио похабно блуждать руками по моему телу под водой. Да мало того, что позволяла, так еще и испытывала при этом немыслимое, райское наслаждение. Спина, грудь, ягодицы, бедра — ему нужно было облюбовать каждый сантиметр мое кожи, а мне — почувствовать его везде.

Я и сама была ничем не лучше. Зарывалась пальцами в его колючие, густые волосы. Гладила крепкие, необъятные плечи, твердую грудь, покрытую порослью жестких волос. А ноги, так те совсем меня не слушались. Обхватили его сильнее прежнего и не хотели отпускать.

Я все изнывала от охватившего меня желания. Мне так нужно было… Так хотелось в этот момент чего-то, чего я не могла понять. Чего-то, что могло бы унять это сладостное ноющее чувство, зарождающееся во мне.

Не отрываясь от меня, Витторио вышел из центра бассейна и, поднявшись по ступенькам, усадил меня на его бортик. Он резким движением придвинул меня к себе, на самый край, а сам навалился вперед. Я, вдруг, почувствовала, как по моему животу хлестнула ткань. Витторио скинул свою накидку с бедер.

— Нет! — разорвала я наш поцелую, упершись ладонями в его грудь, — Нам нельзя, это грех! Вы замужний мужчина.

Как-то в раз ко мне вернулось и сознание, и совесть, и чувство стыда, и стеснение, и смятение, и смущение и все такое прочее.

— Рад, что Вы пришли в себя. Обещаю, мой муж ничего не узнает об этом. — улыбнулся он.