том, как партия проводит кампанию принудительной ассимиляции мусульманских меньшинств. Летом 2021 года из судебной базы данных, управляемой правительством, были удалены тысячи судебных документов, связанных с делами о политическом инакомыслии и подрывной деятельности. Такая цензура значительно затрудняет поиск информации, которая может быть использована для давления на Пекин в области прав человека, говорит Джон Камм, председатель Фонда Дуй Хуа, базирующейся в Сан-Франциско группы, которая защищает политических и религиозных заключенных в Китае. "Уровень раскрытия информации по чувствительным политическим делам сейчас равен нулю".

Пострадали также академические и культурные обмены. Китайские университеты ужесточили процедуры утверждения ученых, желающих отправиться за границу или принять участие в конференциях Zoom с иностранными коллегами. Строгий пограничный контроль Covid-19, который партия сохранила до начала 2023 года, нарушил порядок въезда в Китай и выезда из него, резко сократив возможности личного общения с иностранцами. "Чрезмерное управление отрезало нас от изучения передовых идей, методов исследования и политического опыта из-за рубежа", - написал Цзя Цинго, бывший декан Школы международных исследований Пекинского университета.

Я попытался предупредить о некоторых из этих последствий после высылки журналистов в 2020 году, написав эссе на китайском языке о последствиях принудительного изгнания. Я написал его в качестве одолжения другу, который вел популярный аккаунт в социальных сетях WeChat под названием qiangzhan waimei gaodi, или "захват высоты иностранных СМИ". Этот аккаунт часто называют qiangwaigao для краткости, он привлек преданных поклонников среди нынешних и бывших китайских журналистов, включая многих с опытом работы в иностранных СМИ. Мой друг спросил, не хочу ли я поделиться своими мыслями о высылке с точки зрения иностранного корреспондента. Я согласился написать что-то анонимно.

В результате получилось эссе объемом примерно 4 100 знаков, написанное для китайских читателей, в котором я сокрушался о потере опытных репортеров, способных помочь международной аудитории узнать о Китае. Я объяснил, как различия в китайских и западных взглядах на ценность и социальные цели журналистики часто приводят к непониманию того, как работают иностранные СМИ. Иностранные репортеры, писал я, сталкиваются со многими ограничениями, пытаясь создать сбалансированное и объективное освещение событий, при этом обеспечивая привлекательность, краткость и легкость восприятия для читателей на родине, особенно в эпоху постоянно сокращающейся продолжительности внимания. Я утверждал, что большинство иностранных репортеров, пишущих так называемые "негативные истории" о Китае, не пытаются очернить страну, а, чаще всего, анализируют события со своей точки зрения, опираясь на культурные и социальные нормы своих стран.

При всех своих недостатках и пороках корреспонденты западных СМИ по-прежнему обеспечивают важнейший канал "для понимания Китая внешним миром", - написал я. "Сокращение их возможностей брать интервью на месте и делать репортажи в Китае только подогреет непонимание и подозрения в отношении Китая во внешнем мире". Я процитировал китайскую идиому "huwei biaoli", которая означает взаимные отношения, основанные на взаимном согласии и принятии. Китай и иностранные СМИ "должны найти способ сосуществовать", - сказал я. «Мы живем в хаотические времена, и пусть эта ночь закончится».

Я использовал псевдоним dongxie xidu, который китайские читатели узнают, как почти омофон, означающий "восточный еретик, западный яд" - названия двух популярных персонажей, созданных знаменитым китайским романистом о боевых искусствах Луи Ча, более известным как Цзинь Юн. Другой вариант этого почти омофона переводится как "писать на востоке, читать на западе" - фраза, которую я использую в биографиях в социальных сетях. Несколько попыток опубликовать эссе не увенчались успехом - типичная загвоздка для сообщений в WeChat, содержащих деликатный контент. Мы пытались обойти алгоритмы цензуры, заменяя некоторые фразы более тонкими альтернативами, например "МЗД" вместо "Мао Цзэдун", но безуспешно. В конце концов, мы сдались и опубликовали эссе в виде личного сообщения, которое автоматически пересылалось читателям, отправившим определенный пароль на аккаунт qiangwaigao.

Эссе было опубликовано поздно вечером 22 марта 2020 года. Названное "Письмо от репортера иностранных СМИ", оно набрало десятки тысяч кликов в течение нескольких часов, а на следующий день достигло максимума в "100 000+ просмотров", что является самым высоким показателем, который может показать WeChat. Цензоры удалили одну версию эссе, но копии распространились по китайским интернет-форумам, где пользователи разбирали аргументы эссе. Некоторые отвергли эссе как корыстное обеление западных предубеждений против Китая. Другие сочувствовали моим взглядам, но настаивали на том, что у Пекина нет другого выбора, кроме как выслать американских репортеров, поскольку меньшее было бы нарушением патриотического долга. "Эссе хорошо написано, но оно не доходит до сути вопроса, суть которого заключается во взаимности" между Китаем и США, - сказал один из читателей. "Продолжает говорить о том, почему Китай не должен их высылать, почему он не говорит о том, что сделали США перед этим", - написал другой. "Разве это не двойные стандарты?".

Правительство приняло это к сведению. Некоторые чиновники спрашивали китайских журналистов, знают ли они личность автора. Один из сотрудников министерства иностранных дел выступил в социальных сетях с критикой эссе за "святоотеческое" отношение, которое, по его мнению, распространено среди иностранных репортеров. Некоторые китайские СМИ выступили с ответными комментариями. Шанхайский новостной портал The Paper опубликовал статью неназванного "человека из китайской медиа-индустрии", который обвинил некоторые западные СМИ в увековечивании предрассудков в отношении Китая и заявил, что китайский народ способен отличить благонамеренных иностранных корреспондентов от злонамеренных. Обозреватель сайта государственной газеты Economic Daily оправдал высылку американских репортеров как разумный ответ на придирки Запада. "Иностранные СМИ должны протереть глаза и четко понять, что эпоха, когда Китай "не отбивался, когда его били, не кричал в ответ, когда его оскорбляли", закончилась", - написал обозреватель. «Для иностранных СМИ это темная ночь, эпоха хаоса. Для меня это рассвет, эпоха, которая питает порядок и манит справедливостью».

Требования Си по защите национальной безопасности и разжиганию патриотического пыла создали политическую среду, в которой внешний мир все чаще воспринимается как враждебный и воинственный. Это мощный и самоподкрепляющийся коктейль из цифровой автократии и этноцентричного национализма. Государственная цензура помогла разжечь патриотический пыл в Интернете, который часто проявляется в вирулентной "культуре отмены", заглушающей инакомыслие. Ультранационалисты проводят в социальных сетях кампании по бойкоту иностранных брендов, обвиняемых в оскорблении Китая, осуждают диссидентов, троллят активистов феминистских и гей-движений и оскорбляют журналистов. На популярных платформах социальных сетей, которые когда-то считались общественными площадками, где можно было вести дискуссии, все чаще доминируют шовинисты, а либеральные и умеренные пользователи уходят в частные чаты.

Цифровой национализм стал большим бизнесом. Интернет-платформы продвигают патриотический контент для привлечения трафика и получения рекламных гонораров. Инфлюенсеры и звезды прямых трансляций монетизируют свою любовь к Китаю, размахивая флагами. Государственные СМИ и партийные публицисты в погоне