Средний класс Барселоны, уставший от беспорядков и стрельбы на улицах, хотел восстановления власти правительства. Центральное правительство отправило в Барселону Федерику Монтсени, чтобы она по радио призвала своих собратьев-анархистов сложить оружие. Не добившись успеха, она признала, что восстановление порядка возможно только силой. «То были наихудшие, горчайшие дни в моей жизни», – признавалась она много лет спустя[639].

Ларго Кабальеро оказался в трудном положении: он нуждался в НКТ, однако события в Барселоне усиливали коммунистов. Кабальеро осознавал, что остается единственный выход – прибегнуть к штурмовой гвардии, сняв ее подразделения с фронта на реке Харама. Кроме того, Прието прислал из Валенсии два эсминца с вооруженными отрядами. В это время в других районах Каталонии и Арагона коммунисты, пользуясь событиями, расширяли наступление, захватывая телефонные станции в Таррагоне, Толосе и нескольких менее крупных городах. Сопротивление их попыткам выливалось в уличные бои, из-за чего колонне штурмовой гвардии, направлявшейся с Харамы в Барселону, пришлось остановиться в Таррагоне и подавлять сопротивление там.

В тот же день более 1500 человек из «Красно-черной колонны», 127-й бригады 28-й дивизии и дивизии «Ленин» ПОУМ покинули фронт и устремились в Барселону; в Бинефаре их продвижение прервала республиканская авиация. В конце концов удалось уговорить их вернуться на фронт, но только после того, как они выместили свой гнев на Барбастро и других арагонских деревнях[640].

Идальго де Сиснерос прибыл на аэродром Реуса с двумя эскадрильями истребителей и двумя бомбардировщиками «для операций в регионе в случае победы восставших»[641]. Подкрепления, доставленные в Барселону эсминцами «Lepanto» и «Sanches Barcaiztegui», довели численность правительственных сил почти до уровня сил мятежников в июле прошлого года – но надежды завладеть городом у них было еще меньше. Анархисты обладали подавляющим численным превосходством, в их руках находилось почти 90 процентов Барселоны и пригородов, а также тяжелая артиллерия Монтжуика. Это огромное превосходство не использовалось потому, что в НКТ-ФАИ сознавали: продолжение боев приведет к полномасштабной гражданской войне, в которой их заклеймят как предателей, даже если сложившимся положением не сумеют воспользоваться националисты.

Днем на баррикадах раздавали знаменитую листовку «Друзей Дуррути», которую на следующее утро напечатала «La Batalla». Воззвание, адресованное рабочим, составили вечером 4 мая в ПОУМ – оно содержало требования революционной хунты, казни виновных, разоружения военизированных формирований, социалистических преобразований в экономике, роспуска политических партий, напавших на рабочий класс. Там заявлялось: «Мы не уйдем с улиц! Революция прежде всего! Да здравствует социалистическая революция! Долой контрреволюцию!» Еще до вечера НКТ и ФАИ дезавуировали листовку.

На рассвете четверга 6 мая руководство НКТ-ФАИ предложило правительству соглашение: они разберут баррикады и прикажут своим последователям вернуться на работу при условии отвода штурмовой гвардии и отказа от репрессий. Положительный ответ Женералитата поступил в 5 часов следующего утра. «Solidaridad Obrera» вышла с призывом: «Товарищи из правительственных сил, возвращайтесь в свои казармы! Товарищи из НКТ, назад в союзы! Товарищи из ВСТ и ОСПК, назад в центры! Да здравствует мир!» Но коммунистическое издание «El Noticiero Universal», намекая на листовку «Друзей Дуррути», нападало на «преступный троцкизм», подбивавший антифашистов Каталонии на братоубийственную войну. Другие коммунистические издания делали схожие подстрекательские заявления.

В пятницу 7 мая в Барселону въехали 150 грузовиков с 5000 штурмовыми гвардейцами и карабинерами. Региональный комитет НКТ в радиообращении призвал всех к участию в восстановлении законности и порядка. Стрельба прекратилась не полностью, но начался разбор баррикад. При этом ОСНК и штурмовая гвардия своих позиций не оставили и подвергли либертарианцев жестоким репрессиям.

Либертарианцам не досталось даже пирровой победы. Компанис отрекся от попытки Родригеса Саласа захватить здание телефонной станции и убрал из правительства Айгуадера, но фактически и либертарное движение, и Компанис потерпели поражение, а коммунисты получили желанный рычаг отстранения от власти Ларго Кабальеро.

Гневу коммунистической печати, выражавшей партийную линию и осуждавшей троцкистскую измену, не было предела. Это отражалось и в донесениях Коминтерна в Москву, утверждавших, что беспорядки планировались заблаговременно. Один представитель Коминтерна назвал события в Барселоне просто «путчем» и добавил, что существуют «очень интересные документы, доказывающие связь испанских троцкистов с Франко… Подготовка к путчу началась два месяца назад. Это тоже доказано»[642].

«Нам удалось вскрыть тесные связи, – писал другой, – между агентами гестапо, OVRA (итальянский «Орган надзора за антигосударственными проявлениями»), агентами Франко, живущими во Фрайбурге, троцкистами и каталонскими фашистами. Известно, что они систематически переправляют оружие и пулеметы через границу в Каталонии и что испанские фашисты отправляют за границу ценности из Каталонии для оплаты этого оружия… Факт быстрого подавления бунта в Каталонии оценивается фашистскими органами как крупный провал»[643]. В другом донесении говорилось: «Нет ни малейшего сомнения, что люди из ПОУМ сотрудничают с Франко, а также с итальянскими и германскими фашистами»[644].

Порой сталинистская паранойя порождала фантазии, выдававшие желаемое за реальность. «Во многих местах вспыхнули отвратительные грабежи, – говорилось в одном из донесений. – Банды троцкистских бандитов отнимали у гражданского населения все его скудные припасы, все более-менее ценное имущество. Те испанцы, у которых было оружие, немедленно оказывали сопротивление. Троцкистских изменников истребили в считаные часы»[645].

В Барселону были направлены офицеры НКВД из ведомства Орлова для расследования и подготовки подробного доклада. Они быстро соорудили еще более грандиозную теорию заговора, вроде тех, которые уже стали нормой при сталинском терроре, известном в СССР как «ежовщина» – по фамилии главы НКВД. «Расследуя мятеж в Каталонии, органы государственной безопасности вскрыли обширную организацию, занимавшуюся шпионажем. В этой организации троцкисты тесно сотрудничали с фашистской организацией Испанская фаланга. У сети были ответвления в армейских штабах, в военном министерстве, в Национальной республиканской гвардии и т. д. Используя секретные радиостанции, организация передавала неприятелю информацию о планируемых операциях республиканской армии, о передвижениях войск, о позициях батарей, направляла при помощи световых сигналов воздушные налеты. При одном из членов организации обнаружен план с отмеченными целями для фашистских бомбардировок, на обратной стороне карты было написано невидимыми чернилами: “Генералиссимусу. В данный момент мы можем сообщить вам все, что знаем, о расположении и передвижении войск красных. Последняя информация, переданная нашей радиостанцией, свидетельствует о серьезном улучшении нашей информационной службы”»[646].