— Совершенно верно. Продукция школы заинтересовала одну голландскую компанию, а экспорт должен был осуществляться через Сохранную казну, за что последняя получала десять процентов, вот Забелин и просил проверить заявленные цены, опасаясь подвоха.

— Иначе говоря, привлек вас, как независимого эксперта?

— Так и было. Я все проверил и не нашел никаких нарушений. Более того, я высказал свое личное мнение, что эти камни в Европе никому не нужны, в чем позднее вынужден был раскаяться.

— Вы хотите сказать, что Школа уже несколько лет продает уральские самоцветы в Европе?

— А вы этого не знали?

— Откуда? Я и о школе узнал только когда приехал в Екатеринбург. — Продолжал вдохновенно врать Генрих, желая побольше узнать об этой стороне деятельности школы.

— В Амстердаме в помещении Торговой биржи, в 1795 году был открыт магазин по продаже ограненных уральских камней. Удивительно, ни в Петербурге, ни в Москве нет такого магазина, а вот в Амстердаме, есть.

— Думаю, ничего удивительного здесь нет. Россия, несмотря на ее огромные природные богатства слишком бедная страна, покупательная способность населения очень низкая, да вы и сами это прекрасно знаете. Если весь бюджет России разделить на число жителей, то на каждого придется меньше двух рублей. Для сравнения, в Пруссии этот показатель в пятнадцать раз выше, а про Голландию и говорить нечего. Если к этому добавить еще и сильное падение рубля на Амстердамской фондовой бирже, в последние годы правления покойной императрицы, то ситуация будет понятной, но далеко не радужной. Как в Европе отнеслись к русским самоцветам?

— Очень даже положительно, что, честно говоря, меня сильно удивило. Однако дело даже не в самих камнях, а в том, как все это было спланировано и организованно. Представьте себе небольшой магазин, где продаются ограненные ювелирные камни всех цветов радуги, рассортированные по тональности, качеству, весу и виду огранки. Любой ювелир, начиная работу над своим изделием, может спокойно придти и подобрать необходимые камни. Если в наличии чего-то нет, то заказ будет выполнен максимум в течение месяца.

— Если все обстоит именно так, то этот голландец осуществил мечту многих поколений ювелиров.

— Вот именно, Генрих Карлович! — Воскликнул Скотт. — Раньше ведь мы сначала создавали само украшение из золота или серебра, а потом годами не могли подобрать к нему камни: то оттенок не тот, то размер. Без преувеличения могу сказать, что там, в Амстердаме произошла настоящая революция в ювелирном деле, вот только голландец ванн Дейк здесь абсолютно не причем.

— Но вы только что сказали, что этот голландец проявил интерес к продукции Художественной школы?

— Эдвин ванн Дейк довольно влиятельная личность в Голландии. Входит в пятерку самых богатых людей страны, крупный промышленник, владелец нескольких мануфактур, в прошлом один из директоров Ост-Индской компании, вот только в ювелирном деле он совершенно не разбирается. Эту идею ему подкинули сами русские, если уместно так сказать по отношению к дуэту ювелира Густава Файна и горного инженера Тимофея Лачина. Скорее всего, основным разработчиком был все-таки саксонец Файн, но это мое личное мнение.

— Речь, как я понимаю, идет о директоре ювелирной школы?

— Вы правильно меня поняли, мистер Штейнберг и я приехал сюда по поручению руководства для заключения договора о взаимном сотрудничестве с этой школой.

— Насколько я помню, ювелирный дом «Alice» занимается только драгоценными камнями.

— Если быть точным, только алмазами и изумрудами, однако времена меняются, и жизнь заставляет пересматривать свои пристрастия и планы. Мода очень капризная особа, сегодня Европа в восторге от уральских самоцветов, так почему ювелирный дом «Alice» должен оставаться в стороне.

— Получается, что наплыв дешевых уральских самоцветов осложнил жизнь крупным ювелирным компаниям?

— Не то слово, мистер Штейнберг. Мало того, что мы теряем покупателей, началось еще повальное увольнение талантливых работников. С открытием этого магазина у них появилась реальная возможность воплотить свои фантазии в жизнь самостоятельно, работая непосредственно на себя.

— Это же прекрасно, вы не находите, мистер Скотт? Конкуренция — двигатель прогресса!

— В этом отношении я с вами солидарен, мистер Штейнберг, хотя это и задевает интересы ювелирного дома «Alice», сотрудником которого я являюсь. Я вам откровенно поведал о своей миссии на Урале, позвольте спросить, что привело в вас эту глушь?

— Мое появление здесь вызвано сугубо личными причинами. Я приехал к другу, у которого закончился срок ссылки, и мы уже должны были быть на полпути к Москве.

— Говоря, мой друг, вы имеете в виду господина Соколова?

— От вас ничего не скроешь, мистер Скотт. Я понимаю, городишко маленький и все такое.

— Именно так. Ваша задержка связана с болезнью?

— Отчасти. Хозяйка этого заведения попросила помочь ей наладить производство мыла на одном из доставшихся ей в наследство заводов. Она вдова и надеяться ей не на кого, пришлось немного задержаться.

— И как ваши успехи?

— Опытные работы уже завершены, думаю, через неделю запустим производство, правда, пока не на полную мощность.

— Уже можно посмотреть результат?

— Там, возле тазика с водой лежит новый кусок из последней партии.

Скотт подошел к туалетному столику и, взяв в руки кусок мыла, внимательно рассмотрел его со всех сторон и понюхал.

— Неплохо, совсем не плохо, внешне ничем не хуже французского. — Произнес Скотт. — Вы позволите опробовать в деле? — Спросил он, показывая на тазик с водой.

— Пожалуйста, чистое полотенце висит справа от вас.

Вымыв руки, англичанин понюхал их и видимо остался доволен результатом.

— Европейское качество, — сказал он, вытирая руки и возвращаясь на свое место, — примите мои поздравления, мистер Штейнберг. Поверьте, я знаю насколько это сложно в здешних условиях, при отсутствии кокосового масла.

— Да, кокосы в тайге не растут. — Улыбнувшись, констатировал Штейнберг. — Давайте вернемся к нашему разговору. Вы уже были у директора Файна?

— Пока нет. Не хочу мешать Буланову работать.

— Так эта комиссия — ваша инициатива?

— В некотором роде. Согласитесь, прежде чем заключать договор, мы должны получить информацию о надежности этой компании. Никакой угрозы для школы и ее руководства нет, более того, Буланову строго указано не заниматься самодеятельностью и не выискивать недостатки, а просто осветить истинное положение дел.