— Вот почему он был такой мрачный и заказал в номер две бутылки коньяка.

— Я провел с ним разъяснительную работу, уверяю вас, больше этого не повторится.

— Так вы ждете результаты работы комиссии, чтобы решить вопрос о заключении договора?

— Можно сказать и так.

— А пока к вам по ночам ходит с докладом ювелир Алдошин.

— Вы неплохо информированы, мистер Штейнберг.

— Городок небольшой, тут все как на ладони, вы сами это сказали.

— В том, что господин Алдошин навещает меня по вечерам, нет ничего плохого, а тем более секретного. Мы давно знакомы, он хороший ювелир и в Петербурге часто выполнял мои заказы. Не буду скрывать от вас, что это я посоветовал привлечь его в комиссию, поскольку своих специалистов у ведомства императрицы нет. Алдошин всего лишь должен оценить технические возможности школы. Кстати, вчера он приходил ко мне с жалобой на Буланова, который, будучи в сильном подпитии, потчевал его скабрезными историями про малолетних девочек.

— Подлец!

— Согласен с вами, мистер Штейнберг, тем более что у Алдошина три девочки. Да бог с ним, с Булановым, давайте вернемся к основной цели нашей беседы.

— И в чем заключается эта цель?

— Изумруды.

— Какие изумруды? — Сделал удивленное лицо Штейнберг.

— Уральские изумруды, Генрих Карлович, те, что прошлой осенью вы приобрели у купца Протасова.

Штейнберг несколько опешил, не зная, как вести себя, но быстро сообразил, что отрицать очевидное не имеет смысла.

— Если не секрет, откуда у вас эти сведения?

— Для вас не секрет. От человека, который искал эти изумруды в вашей мастерской по приказу Князя.

За ширмой раздался шорох.

— Господин Соколов, — сказал, не поворачиваясь, Скотт, — не лучше ли вам сесть за стол, здесь намного удобнее. И пожалуйста, осторожней с пистолетом.

Соколов отодвинул ширму, подошел к столу и сел рядом со Скоттом, положив пистолет на соседний пустой стул.

— Надеюсь, Виктор Алексеевич, вы все слышали, поэтому с вашего разрешения я продолжу.

Соколов в знак согласия просто кивнул головой.

— Спасибо. — Скотт слегка поклонился в сторону Соколова. — Так вот, эти сведения я получил от Ивана Золотова, который волею обстоятельств оказался в банде «Князя». Когда его привезли в вашу мастерскую, то довольно подробно описали, как выглядят эти изумруды. Он не стал особо утруждать себя и довольствовался обрезками, неосмотрительно оставленными вами, Генрих Карлович, после огранки одного из камней. Вот таким образом, братья Дуловы получили неопровержимое доказательство того, что на Урале есть изумруды.

Соколов достал из кармана записную книжку.

— Ваш протеже Алдошин встретился на рынке 30 мая с каким-то Иваном. — Толи сказал, толи спросил он, обращаясь к Скотту.

— Вы что следили за Алдошиным?

— Алдошин нас не интересовал, мы следили за бандой Князя, а в данном случае за вашим Иваном.

— Понятно. Встреча была совершено случайной, просто два ювелира, столкнулись на рынке, где продают уральские самоцветы.

— Уж очень они радовались, увидев друг друга. — Заметил Соколов.

— Ничего удивительного, ведь они друзья.

Скотт поведал своим слушателям о превратностях судьбы ювелира Золотова.

— Грустная история, мистер Скотт, — подвел итог Штейнберг, — однако все это не объясняет, зачем вы пришли к нам?

— За помощью, господа. Ситуация вокруг изумрудного рудника сильно накалилась и через пару дней может выйти из-под контроля.

— Вы имеете в виду банду Князя?

— Нет, господа, они здесь не причем. Вы еще не в курсе того, что в Екатеринбург прибыл один из директоров ювелирного дома «Alice» с неограниченными полномочиями от имени самой императрицы. Его официальная цель, якобы заключение договора с Художественной школой, а на самом деле — монополия для английской фирмы на огранку уральских изумрудов. Как видите, я с вами предельно откровенен.

— Вы только что говорили, что сами прибыли в Екатеринбург для заключения этого договора?

— Совершенно верно, это официальная версия моего появления в Екатеринбурге.

— А неофициальная?

— Поиск изумрудного рудника.

— И вы его нашли?

— Я знаю район, где он расположен.

— Этого мало, мистер Скотт, — злорадно заметил Соколов, — в тайге на поиски могут уйти годы.

— Нужно просто знать, что искать, Виктор Алексеевич. Вряд ли в том районе много раскольничьих скитов.

Повисла непродолжительная пауза, которую нарушил уверенный голос Штейнберга.

— Зачем было отправлять вас, если ваш начальник через неделю собирался сам приехать в Екатеринбург?

— Поменялись планы. Изначально ювелирный дом «Alice» собирался выкупить эту школу со всеми рудниками, однако здесь имелся существенный изъян.

— Изумрудный рудник. — Подсказал Штейнберг.

— Совершенно верно. Официально он не существует и за школой не числится, поэтому прислали меня. Я должен был найти этот рудник, а параллельно уже велась работа по выявлению истинных владельцев школы, с которыми предстояло вести переговоры о покупке.

— Вы серьезно полагаете, что вам бы это удалось?

— Это не моя идея. План был разработан в Лондоне советом директоров.

— Они серьезно полагали, что им продадут столь выгодное предприятие?

— Я этого не исключаю, у них огромный опыт в таких делах. Когда на кону стоят большие деньги, как правило, не гнушаются ничем, вплоть до убийства. Как я сказал, это был первоначальный план, который продержался только неделю. Европейские агенты ювелирного дома «Alice» нашли мастерскую, где производится огранка уральских изумрудов. Теперь у них на руках все карты и директор Барнс прибыл в Екатеринбург для переговоров с Файном. Условия очень жесткие: место голландцев занимают англичане, вместо Амстердама «Меккой» ювелиров становится Лондон, директор Файн уступает свое место ставленнику фирмы «Alice» и все изумруды поставляются в Англию в необработанном виде.

— Почему этот Барнс так уверен, что Файн согласится на их условия?

— Ювелирной мастерской в Европе руководит сын Файна и если отец откажется, то вся семья, включая жену и двух маленьких внуков, будет просто вырезана. Сами понимаете, у него нет выбора.

— Когда Барнс планирует идти к Файну?

— Собирался сегодня, но мне удалось спутать его планы, и он перенес свой визит на два дня.

— Ситуация в общем