потом еще… Я уронила букет и обеими руками обвила Сашину шею, потом неожиданно для себя расстегнула пуговицу на его рубашке… Следующее, что я помню — в комнате было уже почти темно, мы лежали обнаженные на неразобранной постели, я лежала на спине с закрытыми глазами, Саша на боку и облокотившись нежно гладил мое лицо, шею, грудь, было очень приятно. Потом мы едва одетые сели за стол, о чем-то болтали, пили и ели, целовались, я, не скрывая своих чувств, с обожанием смотрела на Сашу, читая в его глазах восхищение и заботу обо мне. Пару раз пытались танцевать, а в итоге оказывались на кровати.

Я осталась ночевать у Саши, идти домой не было ни сил, ни желания. На следующее утро Саша проснулся раньше, приготовил завтрак и только после этого разбудил меня. Спала я очень крепко и когда проснулась, не сразу поняла, где я, но увидев улыбающегося Сашу, все вспомнила обхватила, его за шею… Потом мы завтракали, Саша позвонил на шахту, устроил себе выходной, и мы целый день до позднего вечера провели вместе, не выходя из дома. Вечером мне нужно было возвратиться домой, очень не хотелось уходить, да и Саша просил остаться, но тревога за маму победила.

Дома была все та же компания, встретившая меня пьяными возгласами приветствия. Похоже, мама даже не заметила, что я не ночевала дома. Было досадно, лучше бы осталась у Саши.

* * *

Я лежала в пустой квартире, глядя в потолок. Внезапно вспомнился вечер, который я многие годы старалась не вспоминать. В тот вечер я была у Саши, мы поздно легли спать, к тому времени я уже неоднократно оставалась у него на ночь, и уже засыпали, как вдруг зазвонил телефон. На шахте произошла авария, и Саша должен был срочно явиться. Он торопливо собирался, я встала и тоже начала одеваться.

— А ты куда? Ночь на дворе, спи, я утром вернусь.

— Утром тебе на работу, а я лучше пойду домой, что-то волнуюсь за маму, да и словарь полистаю, а то у тебя мне некогда заниматься такими делами, — с улыбкой сказала я, взяла с полки толстую книгу и положила в сумку.

— Я тебя провожу.

— Не беспокойся, дойду сама, со мной ничего не случится, — и самодовольно добавила: — Ты же меня знаешь! На глаза попались трусы, которые я второпях забыла надеть, и, чтобы не задерживать Сашу, положила их в сумку.

— Не тяжело ли будет тебе, девица, с такою-то ношей?

— Справлюсь, молодец.

Мы поцеловались, договорились встретиться на следующий день пораньше и разошлись.

* * *

Войдя в квартиру, я первым делом прошагал к холодильнику, но там, к моему огорчению, кроме забытой бутылки шампанского, ничего не было. Не раздеваясь, завалился на диван, закрыл глаза перед внутренним взором проплывали чередой картины сегодняшнего вечера. Почти физически ощущал в руках Марину, ее тонкую девичью талию, видел ее полуоткрытый рот, ненакрашенные, естественного тёмно-вишнёвого цвета губы, отчетливо ощущал невольные касания ее груди… Романтические нюансы отошли на задний план, их оттеснило страстное желание обладания. Не находя себе места, вышел во двор. Дул порывистый ветер, наверное, вскоре пойдет дождь. Я сел на скамейку, выкурил одну за другой две папиросы, не спеша допил вино, успокоившись, пошел спать с твердой решимостью затащить в ближайшие дни Марину в постель.

Мы стали встречаться почти каждый день. Встречи были платонические, никакой близости, мы даже не целовались. Я неожиданно для себя не хотел форсировать события, отношения развивались своим чередом и от этого неожиданно для себя я получал странное удовлетворение. Такое со мной еще не происходило. С этого дня мы часто встречались у меня дома, я с удивлением узнал, что эта девушка — вчерашний подросток владеет двумя иностранными языками и чудесно читает на них стихи. Мы слушали бардов, благо, у меня много кассет с записями. Я видел, как Марина привыкает к моему миру, конечно, не ко всему, а только к его небольшой части, которую я ей открываю, как меняются наши отношения, как иногда в ее взглядах проскакивает интерес ко мне как мужчине, видел, как ее возбуждают прикосновения ко мне, иногда случайные, а все чаще нет. Иногда я якобы ненароком касался ее тела, все это возбуждало, доставляло удовольствие само по себе, но я не торопил события, я с трепетом ждал, когда Марина сама захочет близости, и дождался. Это был очередной день моего рождения. Я не люблю праздновать мои годовщины, не хочется слушать в мой адрес вымученные тосты, дарят нелепые, чаще всего бесполезные для меня подарки, а в конце застолья заплетающимися языками рассказывают мне, какой я хороший и благодарят за праздник. Поэтому я стараюсь просто замалчивать их, но в этот раз решил отпраздновать мою днюху с Мариной вдвоем, пригласил ее в кафе, наперед зная, что ей там не понравится, и мы через какое-то время продолжим празднование у меня дома, а там должно произойти долгожданное событие.

Я подготовился, затарился дефицитными продуктами, но домой их не принес, оставил в магазине у знакомой продавщицы, купил большой букет цветов и спрятал его в кладовке. Настал вечер и все произошло, как я запланировал, в кафе нам не дала посидеть подгулявшая компания, с которой я вроде бы как чуть не ввязался в драку в итоге, по предложению Марины, мы перебрались ко мне домой. По дороге я заскочил в магазин и забрал свой пакет. Дома, пока Марина накрывала на стол, я «сбегал», вернулся с букетом цветов и подарил его Марине. Она очень обрадовалась подарку и хотела поцеловать меня в щеку, но «случайно» поцеловала в губы. Я, якобы от неожиданности, отстранился, а потом нежно поцеловал ее в губы, потом еще и еще. Дрожащими пальцами Марина неумело расстегнула пуговицу моей рубашки… Весь вечер и ночь мы пили танцевали, валялись в постели. Утром я позвонил на шахту и устроил себе выходной. Практически весь день мы провели в постели. Мне было очень приятно не от того, что я получил что хотел, как женщина Марина была еще никакая, и не потому, что она у меня, несмотря на большое количество близких со мной женщин, была первой девочкой, я получал огромное удовольствие смотреть на нее, трогать руками нежную грудь, целовать ее тело, чувствовать искреннюю, еще стыдливую