Но он уже видел, хотя самому себе не желал в этом признаваться, что ничего не выйдет. С Рустемом он тогда маху дал. Взбесил его этот Савва, а оказывается, ничего не было! Она не простит. Англичанин… Герцог… Неужели это правда? И как ловко она подловила его с акциями! Не сама, конечно, адвокат этот ее хитрый помог, но важен-то результат… С этими акциями они плотно взяли его за яйца…

Он взглянул на бывшую жену, пристально вгляделся в ее лицо. Почему он был так уверен, что она вернется? Посердится, пообижается и простит. Ирку-дуру попросил прощупать почву… Как она сказала? «Я по жизни задом не сдаю». Языкастая стала… Нет, всегда была. Он так ее любил… Он же ее любил? Ну уважал. Но считал, что должна понимать. Ну она же тощая, вся узкая, длинная, как змея, чем она может прельстить мужчину?

Он и раньше изменял жене, и ему все сходило с рук. Но он раньше не разводился, не женился на другой, все свои дела проворачивал по-тихому. А тут запал, понесло его на эту Кристину, век бы ее не видеть… Мать ему говорила, что бабы его погубят. Как в воду глядела. Но она и Этери не любила, а Этери – он только теперь это понял – была его счастливым амулетом. Перло ему в бизнесе, пока он был с Этери. Слово она какое-то знала, что ли… Нет, это не ее заслуга, но… пока он был с ней, на редкость удачно все складывалось. А с Кристины что взять? Дура – она дура и есть.

Что же делать? Нельзя отпускать Этери. А может, и правда, ну ее к черту? Он найдет себе другую. Правильную грузинскую девушку. Покорную, кроткую. Пышнотелую, как ему нравится. Она ему еще детей нарожает. А эти? Он так ими гордился! Любил их, баловал… Он же, по большому счету, ради них старался! Копил, построил империю… А теперь он им не нужен. Отрезанный ломоть. Англичанин? Герцог? Все с ума посходили. Променяли отца на, прости господи, черт знает кого! Вот и пусть поживут без его денег! Посмотрим, как запоют. Нет, нельзя их бросать… Все-таки свои, не чужие. Ничего, он много разной собственности Этери отдал, они и без него не пропадут. Акции важнее. Если она вернет блокирующий пакет и весь доход пойдет ему, это будет такой глоток кислорода…

– Этери, вернись, – проговорил он тихо.

– Нет. Подпиши бумагу.

– Я без Довбыша ничего не подписываю.

– Хорошо. – Этери поднялась из-за стола, и Левану тоже пришлось встать. – Как подпишешь – получишь назад свои акции. И не звони мне больше. Дозреешь – пусть Довбыш позвонит. Прощай, Левушка.

Она повернулась и ушла, а Леван еще долго смотрел ей вслед и все никак не мог поверить, что это навсегда.

* * *

Выйдя из клуба, Этери вынула мобильник – позвонить Айвену. Хватит ждать. Всю жизнь она его ждала, своего верного рыцаря Айвенго. В письмах и по телефону Этери стала в шутку так его называть. Он говорил, что не заслуживает столь громкого имени, а она уверяла, что очень даже заслуживает: он ее спас. Айвен настаивал, что это она его спасла.

Но не успела Этери вызвать номер, как телефон сам зазвонил у нее в руке. Глянула на определитель: Айвен.

– Привет, Айвенго! – весело сказала она в трубку. – Сердце сердцу весть подает. Я как раз собиралась тебе звонить. Ну давай рассказывай.

– Давай сначала ты, – предложил Айвен.

– Нет, давай уж ты. Ты же мне позвонил.

– Ладно. Я звоню сказать, что Перси умер.

– А что случилось?

– У него началось воспаление легких. В его состоянии это смертельно.

– Ты расстроен?

– Да как тебе сказать? Это не стало неожиданностью. Скорее можно считать чудом, что он прожил последние десять лет.

– Если это можно назвать жизнью, – добавила Этери, вспомнив бессмысленный взгляд Перси.

– Если это можно назвать жизнью, – эхом повторил за ней Айвен.

– Что теперь будет?

– Я герцог. – В голосе Айвена прозвучала легкая насмешка над собой. – Вступаю во владение титулом.

– А что будет с леди Бетти? И с Глэдис?

– Я предложил леди Бетти вернуться к родным в Италию. У нее большая семья, они ее приютят. Что делать с Глэдис – ума не приложу. Она теперь вдовствующая герцогиня, но отец не оставил никаких распоряжений на ее счет. Предложить ей содержание?

– Айвен, ты прекрасно знаешь, что никакая она не герцогиня.

– Но выбросить ее на улицу рука не поднимается. Даже после того, что она пыталась сделать с тобой.

Этери села в машину и велела водителю ехать домой.

– Никто и не говорит, что надо выбросить ее на улицу.

– Я собираюсь отдать замок целиком в распоряжение государства, – вновь заговорил Айвен. – И вот что я подумал: у отца есть дом в Камберленде. Это Озерный край. Большой викторианский особняк, его нанимает колония художников. Часть денег за них платит Академия. Что ты скажешь, если я поселю там Глэдис? Пусть часть аренды идет ей.

– Ты меня спрашиваешь? – удивилась Этери. – Ты же теперь хозяин.

– А ты – моя жена.

– Ладно, если тебе интересно, это прекрасный план. Мне все равно, куда ты отселишь Глэдис, лишь бы подальше от нас с тобой.

– Камберленд довольно далеко от Лондона и тем более от Девона. На границе с Шотландией.

– Айвен, я тебя во всем поддерживаю. Пусть Глэдис живет в Озерном краю, хотя она этого не заслуживает. А что она сама говорит?

– Она хочет жить в Лондоне, наконец-то почувствовать себя герцогиней…

– На рубль амбиции, на грош амуниции, – усмехнулась Этери. – Надеюсь, ты ей сказал…

Но Айвен не слушал. Он смеялся.

– Как? Как ты сказала?

Этери, улыбаясь, повторила.

– Это старинная поговорка, подумаешь, дело большое!

– А ведь это можно и по-английски сделать в рифму! Great ambitions, scarce munitions, – перевел Айвен.

– Что ты ей сказал? – повторила Этери.

– Это самое и сказал, но попроще. Я предложу ей переехать в Камберленд, у нее все равно других вариантов нет. Ты никогда ее больше не увидишь. Теперь ты рассказывай. Ты же собиралась мне звонить? Что случилось?

– Я только что встречалась с бывшим мужем. У меня четверть его акций, блокирующий пакет. Предложила ему эти акции в обмен на отказ от детей.

– И что же он?

– Он согласился. Еще не подписал, но подпишет, я по глазам видела. Я свободна, Айвен. Окончательно свободна. Хочешь приехать?

– Что за вопрос? Адреналин душит! Давай я приеду в конце февраля, а на весенние каникулы мы все вместе поедем в Лондон. Как дела у твоего отца?

– Ему лучше. Острый приступ прошел. И у меня есть еще одна новость, – добавила Этери. – Я бросила курить.

– Верный признак счастья, ваша светлость, – шутливо заметил Айвен. – А я сменил раковину в ванной. Теперь у меня нормальный смеситель.