Дурнота у меня не проходила, поэтому я решила не притрагиваться к сэндвичам, но подумала, что чашка кофе не повредит. Пока не ощутила его запах. Я тут же ушла в комнату отдыха, располагавшуюся перед «гостиной», и там завоевала титул «Фрайди Стальные Челюсти». Я заслужила его честно и по праву, но об этом не узнал никто, кроме меня. Потому что, войдя в туалет, я обнаружила, что все кабинки были заняты, и пришлось ждать, стиснув зубы, ждать, ждать, ждать, пока не прошла тысяча лет и не освободилась наконец одна кабинка, и я вбежала в нее, и меня вывернуло наизнанку. Практически без результата. Нет, не стоило мне нюхать этот кофе.

Полет обратно длился целую вечность.

Очутившись на «Форварде», я звякнула своему приятелю, Джерри Мэдсену, младшему хирургу на звездолете, и попросила принять меня. Сказала, что он нужен мне как врач. Согласно распорядку, прием в медицинском отделении ведется с девяти ноль-ноль утра, а в остальное время врачи откликаются только на чрезвычайные ситуации, но я знала, что Джерри будет рад меня видеть в любое время. Я объяснила, что со мной ничего серьезного, просто мне нужны таблетки от дурноты, какие обычно употребляют старые девы от несварения желудка. Он попросил меня зайти к нему в кабинет.

Когда я пришла, вместо того чтобы дать мне таблетки, он пригласил меня в смотровую и закрыл за нами дверь.

– Мисс Фрайди, – обратился он ко мне, – хотите, чтобы я позвал медсестру? Или вы предпочитаете, чтобы вас осмотрела женщина-врач? Я могу позвать доктора Гарсиа, но мне бы не хотелось ее будить – она не спала почти всю ночь.

– Джерри… – удивилась я. – Что это значит? С каких пор я для тебя «мисс Фрайди», а не просто «Мардж»? Что за формальности? Мне всего-то нужна пригоршня таблеток от морской болезни. Маленьких, розовеньких.

– Сядьте, пожалуйста, мисс Фрайди… Ну хорошо, Мардж… Мы не выписываем этот препарат или его производные молодым женщинам, точнее, женщинам детородного возраста, пока не удостоверимся, что они не беременны. Лекарства могут плохо повлиять на зародыш.

– А-а, понятно. Но ты можешь спать спокойно, сладкий мальчик, – я не залетела.

– Это мы и должны выяснить, Мардж. И если ты все же беременна – или забеременеешь, – мы найдем другой препарат, который избавит тебя от дискомфорта.

Вот оно что! Он просто прелесть – так заботится обо мне!

– Слушайте, начальник, а что, если я дам вам честное скаутское слово, что я ничегошеньки не делала за последние два цикла? Хотя многие домогались, и ты – среди прочих.

– Тогда я скажу: «Возьми эту посудину и принеси мне образец мочи», а потом я возьму у тебя кровь и образец слюны. Знаешь, мне уже приходилось иметь дело с женщинами, которые «ничего такого не делали».

– Ты циник, Джерри.

– Я просто о тебе же забочусь, дорогая.

– Я знаю. Ты прелесть. Ладно, я согласна на эту ерунду. А если мышка завизжит?

– Это не мышка, а песчанка.

– Если песчанка скажет: «Да», – ты можешь известить Папу-В-Изгнании, что это наконец-то случилось. А я куплю тебе бутылку шампанского. Потому что предыдущие два месяца были самыми аскетическими в моей жизни.

Джерри взял у меня анализы, проделал еще девятнадцать различных манипуляций и дал мне голубую таблетку – принять перед ужином, а желтую – чтобы я быстро заснула, и еще одну голубую – принять перед завтраком.

– Они не такие сильные, – пояснил он, – как те, что ты просила, но сгодятся, а главное – из-за них ребенок не родится с коленками назад и тому подобное. Я позвоню тебе завтра с утра, как только закончу прием.

– А я-то думала, что тест на беременность сейчас делают за пять минут.

– Не болтай глупостей. Твоя прапрабабка определяла, что беременна, когда ее платье становилось ей тесно, а ты хочешь сразу. Скажи спасибо, если мне не придется делать повторных анализов.

Я сказала «спасибо» и даже поцеловала его. Он сделал вид, что хочет уклониться, но не очень правдоподобно. Джерри – просто ягненочек.

С помощью голубых таблеток мне удалось нормально поужинать и позавтракать. После завтрака я осталась сидеть в своей каюте. Вскоре позвонил Джерри.

– Держись, Мардж, – сказал он. – Ты должна мне бутылку шампанского.

– Что-о-о? – воскликнула я, но тут же прикусила язычок, вспомнив о Тилли. – Джерри, ты сошел с ума. Ты спятил!

– Возможно, – согласился он, – но моей работе это не мешает. Зайди ко мне, и мы обсудим твой дальнейший режим. Давай часа в два, идет?

– Давай прямо сейчас. Я хочу поболтать с этой песчанкой. Если она сумеет меня убедить…

Сумел меня убедить Джерри. Он подробно описал все детали исследования и показал, как проводится каждый тест. Чудеса случаются, и я действительно была беременна… вот почему у меня в последнее время стала набухать грудь. У него была небольшая брошюра, в которой говорилось, как себя вести, что есть, как купаться, чего избегать, чего ожидать и прочие скучные вещи. Я поблагодарила его, взяла брошюрку и пошла к себе – никто из нас не заговорил о возможности аборта, и он не отпустил ни одной остроты про женщин, которые «ничего такого не делали».

Но я-то действительно ничего не делала. Последний раз – с Бертом, и это было два цикла назад. И вообще, как бы там ни было, мне с помощью хирургии сделали в приюте предохранение от беременности, и я никогда не пользовалась никакими противозачаточными средствами – ни разу в своей достаточно насыщенной светской жизни. И вот теперь он говорит, что я беременна!..

Нет, я все же не полная дура. Когда Джерри убедил меня в своей правоте, старое правило Шерлока Холмса подсказало, где, когда и как это произошло. Вернувшись к себе в каюту, я зашла в ванную, закрыла за собой дверь на задвижку, разделась, легла на пол, положила руки на живот, напрягла мышцы и надавила возле пупка.

Маленький пластиковый шарик выскочил наружу, и я его поймала. Я тщательно осмотрела его – никаких сомнений, это тот самый шарик, который я всегда носила в «кармашке», если там не было посылки. Никакого контейнера с яйцеклеткой в «стазисе», ничего похожего на контейнер. Просто маленький, ничем не примечательный полупрозрачный шарик. Я еще раз посмотрела на него и вставила обратно.

Итак, они обманули меня. Порой я сомневалась: как «стазис» может сохраняться при температуре тела? Единственный «стазис», о котором я слышала применительно к содержанию живых клеток, требует криогенных температур, температуры жидкого азота или ниже.

Но это была проблема мистера Скимаа, а я – не биофизик, и если он доверял своим специалистам-ученым, то зачем мне было в это влезать. Я – курьер, и моя единственная обязанность – доставить груз по месту назначения. Какой «груз»? Фрайди, не валяй дурочку, ты прекрасно знаешь какой. Не тот, что у тебя в пупке, а тот, что десятью сантиметрами ниже и глубже. Тот, который всунули в тебя однажды ночью во Флориде, когда ты спала гораздо крепче, чем думала. Тот, на «разгрузку» которого требуется девять месяцев. Это откладывает твои планы завершить большой тур, не так ли? Если этот зародыш то, что ты думаешь, никто не позволит тебе покинуть Реальм, пока ты не «разгрузишься». Но если им нужна была суррогатная мать, почему, черт возьми, они прямо об этом не сказали? Я наверняка подошла бы к этому разумно… Минуточку! Родить этого ребенка должна принцесса. Вот из-за чего эта подстава: речь идет о наследнике престола… Совершенно здоровом наследнике, без всяких врожденных дефектов, рожденном принцессой, и только принцессой, – в присутствии четырех придворных врачей, трех нянек и дюжины придворных. Ею, а не тобой – безродной ИЧ с фальшивой метрикой! Следовательно, сценарий будет слегка изменен: мисс Марджори Фрайди, богатая туристка, сойдет на Реальме, чтобы насладиться красотой имперской столицы, и… подхватит простуду и сляжет в больницу, а принцессу привезут туда же, и… Нет, постой! Разве может принцесса унизиться до обычной больницы для туристов?