Ладно, попробуем иначе: ты попадаешь в больницу с сильной простудой, как было велено, а в три часа ночи покидаешь ее через черный ход, на каталке под простыней. И попадаешь во дворец. Как скоро? Сколько уйдет времени у придворных врачей на то, чтобы побороть химию королевского тела для пересадки плода? Ох, забудь об этом, Фрайди, – все равно ты не знаешь и не должна знать. Когда она будет готова, они положат вас обеих на операционные столы, раздвинут ноги, вытащат это из тебя и вставят в нее… Пока оно маленькое и не доставит проблем. А потом… Тебе заплатят приличную сумму, и ты уберешься оттуда. Первый Гражданин скажет тебе «спасибо»? Вряд ли он сделает это лично, скорее всего – инкогнито, если… Прекрати, Фрайди! Хватит мечтать, ты ведь все прекрасно понимаешь. Вспомни лекции на базовом курсе подготовки – одну из первых лекций по ориентации, которую прочитал сам Босс. Как там было?

«Главная проблема такого рода миссий заключается в том, что после ее успешного завершения с агентом всегда происходит что-то такое, что навсегда лишает его возможности говорить. Поэтому, как бы ни был высок гонорар, разумно избегать миссий подобного рода».

Во время перелета к Ботани-Бей я не переставала думать об этом, прикидывая и так и эдак, ища хоть малейший изъян в собственном логическом выводе. Я вспомнила классический случай Дж. Ф. Кеннеди: его предполагаемый убийца был убит (ликвидирован) так быстро, что не было даже предварительных слушаний. А этот дантист, застреливший Хью Лонга, покончил с собой несколькими секундами позже… А взять любого из бесчисленных агентов времен «холодной войны» – все они прожили ровно столько, сколько требовалось для выполнения их задания, а потом «случайно» оказывались перед мчащимися с огромной скоростью автомобилями.

Но картина, которая снова и снова возвращалась ко мне, была из столь давних времен, что ее можно, пожалуй, отнести к мифологии: пустынный берег океана, атаман пиратов следит за тем, как его люди закапывают сокровища. И вот яма выкопана, сундуки с добычей уложены на дно – и все те, кто копал яму, застрелены, а их тела помогают заполнить яму.

Да, возможно, я мелодраматична. Но ведь речь идет о моей матке, а не о вашей. Каждому во Вселенной известно, что отец нынешнего Первого Гражданина когда-то вскарабкался на трон по бессчетному количеству трупов, а его сын, сидящий на троне, еще более безжалостен, чем его отец. Станет ли он благодарить меня за то, что помогла улучшить его линию? Или велит закопать мои кости в своем глубочайшем подземелье?

Не морочь себе голову, Фрайди! Слишком много знать – это серьезное преступление. В политике так было всегда. Если бы они собирались обойтись с тобой по-честному, ты не была бы беременна. А раз ты беременна, тебе придется признать, что они не станут обходиться с тобой по-честному, после того как извлекут из тебя королевский плод.

Что делать – мне было ясно как день.

Неясно было, как мне это сделать.

Отсутствие моей фамилии в списке экскурсантов к поверхности Аутпоста больше не казалось мне простой канцелярской ошибкой.

На следующий вечер, на коктейль-парти я увидела Джерри и пригласила его потанцевать со мной. Играли классический вальс, и мне было нетрудно придвинуться к нему вплотную и поговорить с ним в приватной обстановке.

– Как животик? – спросил он.

– Голубенькие таблетки – то что надо, – ответила я. – Слушай, Джерри, кто еще знает об этом, кроме меня и тебя?

– Странная штука: я был так занят, что не успел занести это в твою медицинскую карту. Все записи так и лежат у меня в сейфе.

– Да? А как насчет лаборанта?

– Он был так загружен, что мне пришлось самому проводить эти тесты.

– Что ж, ладно… А как ты думаешь, могут эти записи пропасть? Ну, скажем, сгореть.

– Мы ничего не сжигаем на корабле – это действует на нервы начальнику пожарной охраны. Поэтому мы пропускаем все через шредер и отправляем на переработку. Не бойся, девочка, твоя постыдная тайна умрет вместе со мной.

– Джерри, ты настоящий друг. Знаешь, милый, если бы не моя горничная, я могла бы обвинить в отцовстве тебя – помнишь первый вечер на звездолете?

– Вряд ли я его забуду. У меня был приступ острого разочарования.

– Держать горничную – не моя идея. Ее приставила ко мне моя семья, и она прилипла ко мне, как пиявка. Можно даже подумать, что моя семья не доверяет мне только потому, что знает, что не может мне доверять. Впрочем, ты-то знаешь, что нельзя. Ты не можешь придумать, как бы нам от нее избавиться? Я чувствую себя такой податливой с тобой, с мужчиной, которому я могу доверить свои постыдные тайны.

– Мм… Надо подумать. Моя каюта не подходит, – чтобы попасть туда, тебе придется миновать двадцать кают других офицеров и пройти через кают-компанию… Осторожно, сюда идет Джимми!

Да, конечно, я пыталась подкупить его, чтобы он молчал, но, помимо этого, испытывала к нему благодарность и чувствовала, что задолжала кое-что. Если он хочет отведать моей нецеломудренной плоти (а он хочет!), я готова – причем по собственному желанию. В последнее время меня держали на голодном пайке, а Джерри был привлекательным мужчиной. Меня не смущала моя беременность (хотя сама идея была для меня определенно нова), но я хотела сохранить свое состояние в тайне (если это, конечно, возможно; если об этом не знает уже вся корабельная команда). Да, в тайне, пока я не придумаю, как мне выпутаться.

Возможно, вам не совсем ясно, насколько затруднительным было мое положение. Возможно, мне лучше все разложить по полочкам: если я отправлюсь на Реальм, меня, скорее всего, убьют в операционной – тихо, легально и со знанием дела. Если вы не верите, что такое возможно, значит вы живете совсем в другом измерении и вам совершенно незачем читать эти мемуары. На протяжении всей истории человечества самым надежным способом избавиться от неудобного свидетеля было – устроить так, чтобы он перестал дышать.

Быть может, этого удастся избежать. Но это произойдет, вне всякого сомнения, если я отправлюсь на Реальм.

Остаться на борту звездолета? Я думала об этом, но… В ушах у меня звучали слова Пита-Мака: «Когда мы прибудем туда, за вами явится офицер дворцовой охраны, и дальше вы на его ответственности». Скорее всего, они даже не будут дожидаться, пока я сама спущусь на землю и притворюсь, что заболела.

Следовательно, я должна сойти с корабля до того, как мы прилетим на Реальм, то есть на Ботани-Бей, – другого выбора нет.

Как просто! Сойти с корабля.

Ну конечно! Спуститься по трапу и помахать с земли ручкой.

Только я ведь не на морском корабле. «Форвард» не приближается к планете ближе стационарной орбиты, что на Ботани-Бей составляет тридцать пять тысяч километров, а это не так близко, особенно если учесть, что километры эти – безвоздушное пространство. Единственное средство добраться до Ботани-Бей с орбиты – корабельный посадочный бот вроде того, на котором я летала на Аутпост.