Но вместо повиновения здоровяк вдруг вскочил на ноги и вытащил из-за пояса нож.

– Это еще что такое? – злобно сощурилась ведьма. – Ты на кого руку поднял? На колени!

Однако лицо детины внезапно обрело осмысленное выражение, он качнул головой…

Ведьма слишком поздно поняла, что в Дубине воскрес человек, пущай всего на миг, но этого зерна времени хватило, чтобы разум скинул оковы помутнения.

Бесцветные очи выпучились, будто их хозяйка все еще не могла поверить, что сталь в руках верного пса вскрыла ей яремную вену. Скорее всего Юга смогла бы себя спасти, но колдовство ослабло, дым рассеялся – подле оказался Войтех. И если рану от простой стали, даже самую страшную, ведьма способна вылечить, то порез от клинка ведьмаря исцелить не способен никто. Ибо сама Макошь благословила его разить нежить да нечисть.

Тело Юги стало падать, стремительно теряя молодость и красоту, но земли так и не достигло, претворившись в прах. Легкий ветерок тут же подхватил его и развеял над болотами. Дубина этого уже не видел – он снова ковырялся в глине. Войтех обернулся к спутнице: она, прижимаясь спиной к Грому, готовилась отражать нападение привидений.

– Немира, возьми меч Лисицы!

Девица подобрала клинок и вовремя отсекла обретшую краски, но все еще полупрозрачную лапу. Ее хозяин заверещал и с пущей яростью бросился на дерзкую воительницу. Гром снова и снова отражал вражеские мечи, топоры да булавы, оказавшиеся отнюдь не призрачными, а когда попытался изничтожить поганую нежить верным молотом, то лишь пробил ее насквозь, не причинив вреда. Верное оружие утопло в земле, и выдернуть его никак не выходило.

– Гром, лови! – Наследие Лисицы перекочевало в руки болотного мужа и разрубило разъярившегося Заячью Губу одним махом.

– Немира! Берегись! – Гром вернул колдовское оружие.

Подоспел Войтех. Он бился так, словно не ведал устали. Рубил, резал, сек. Нежить исчезала одна за другой, но все равно силы были неравны. Поредевшее болотное племя и два колдовских клинка, единственное оружие, способное сдюжить с привидениями, – маловато для победы.

– Всего пятеро, – подбодрил ведьмарь спутницу, уже почти готовую от усталости выронить меч. Грома отбросило далеко назад – он, ударившись головой о камень, потерял сознание. Его братья один за другим тоже были выведены из строя. Обессиленные болотные воительницы пытались собраться в кучу и дать отпор, но большинство из них были ранены – кто сражением с упырями, кто битвой с дымными жгутами.

– Немира, останови его!

Один из призраков рванул к пришедшему в себя Грому, что сидел, бестолково вращая глазами и зажимая кровоточащую рану на голове. Девица бросилась нежити наперерез. Ее клинок снес почти бесплотную голову до того, как челюсти достали болотного мужа.

Зато другому призраку удалось добраться до Дубины. Детина почти не кричал, только тихонько плакал и просил не топтать куличики.

– Немира, справа! – крикнул ведьмарь. И тут же на его шею легла цепь, а вражеский клинок пробил грудь.

– Не-е-ет! – заорала Немира, зарубив Вирша.

Красиво очерченные губы приоткрылись – изо рта потекла кровь.

Ярость и ужас наполнили девичью суть новыми губительными силами. Девица в четыре прыжка оказалась подле лю́бого и бросилась в атаку. Три привидения, в прошлом самые сильные бойцы и гордость Призрачной шайки – Бугай, Сивый и Репенья – рассеялись один за другим под жалобную трель соловья…

– Войтех! – Немира отбросила в сторону меч и присела подле лю́бого. Он едва дышал, с трудом удерживая себя на границе яви, но, увидев ее, все-таки улыбнулся. Клинок торчал под самым сердцем.

– Немира, я больше не неволю тебя, забери оберег, – его руки легли на резную рукоять, но так и не выдернули меча – спасительное забвение поглотило разум ведьмаря.

– Помогите! – истошно завопила девица.

К ней, ковыляя, подбежал Гром, бегло осмотрел страшную рану и с сожалением поглядел на Немиру.

– Ты должен ему помочь! Прошу тебя! – слезы полились из ее глаз. – Помоги, пожалуйста.

Мужчина покачал головой.

– Пожалуйста, я умоляю тебя… – прорыдала девица.

– Тут мы бессильны, – подтвердил невесть откуда взявшийся старик, отец младшенького.

– Умоляю, сделайте хоть что-нибудь… – Немира оглядывала любимого, хватала его за руки, гладила по лицу, просила открыть глаза, держаться, не покидать ее… но Войтех не шевелился.

Где-то далеко раздался дикий вопль, потом еще и еще один. Ужасающие крики слились в чудовищное многоголосье.

– Болотные князья, – пояснил старик. – К пиршеству готовятся.

– К пиршеству? – слезы мгновенно высохли.

– Надо уходить. Эй, собирайте всех, кого можно вылечить. Скорее, – велел Гром и сам поднял сразу троих женщин.

– Помогите мне! – завопила Немира.

Гром вдруг спросил:

– Хочешь помочь ему?

– Да!

– Добей. Все лучше, нежели багник претворит его в нежить.

– Нет! – ужаснулась предложенному Немира, заслонив лю́бого собственным телом от пока еще невидимой угрозы. – Я вылечу его! Я смогу! Только помогите донести, умоляю!

Какое-то время мужчина испытующе глядел на девицу, а затем сказал:

– Хорошо.

* * *

Лишь только тяжелая дверь затворилась, Немира повернула Войтеха на бок и выдернула меч. Кровь хлынула со страшной силой. Девица наскоро перевязала грудь лю́бого, сняла с него одежу, разделась сама и легла подле.

От них обоих пахло смертью и тиной. Тела покрывали кровь и грязь. От земляных стен, потолка и пола тянуло холодом и сыростью…

– Войтех, – шепотом позвала Немира, но ведьмарь не откликнулся. Его неестественно бледное лицо хранило безмятежность, а стук сердца едва различался.

– Войтех, любый мой, – повторила она и положила его безвольную руку на свое обнаженное бедро.

Какая холодная…

– Войтех, я хочу помочь. Я хочу спасти тебя. Но… не знаю… как нужно… – маленькая ладошка нежно коснулась словно сильнее заострившейся скулы.

Внезапно темные очи распахнулись. Девица вздрогнула и тут же радостно улыбнулась:

– Как ты?

Войтех не ответил. Он не двигался и даже не моргал, но продолжал смотреть напряженно, пристально. Словно ждал чего-то. Девица вглядывалась в любимое лицо – и сейчас оно казалось незнакомым, пугающим. В полумраке слипшиеся волосы утратили рыжину, а нагое тело светилось белизной. Ведьмарь блуждал где-то меж Навьем и Явью – и теперь только Немира могла решить, куда ему ступить.

Дрожа все телом, она сглотнула и поцеловала четко очерченные губы, покрытые кровяной коркой. Войтех незамедлительно ответил на неумелую, но решительную ласку.