– Что ты видишь? – спросил Аснерд не своимголосом.

– Женщина… нет ее прекраснее… если не считать Итании!Идет в нашу сторону…

– Богиня зимы, – произнес Аснерд страннымголосом. – Мы в ее владениях… Хотя я предпочел бы с нею не общаться.

Он снова вглядывался в облака зорко, лицо окаменело, а бровисдвинулись. Придон даже задержал дыхание, будто этим мог помочь воеводе увидетьпрекрасную женщину. Аснерд всматривался пристально, очень пристально, но Придонс растущим разочарованием замечал по его лицу, что воеводе не удаетсярассмотреть то, что так ясно видно ему, Придону, не отмеченному ни силойАснерда, ни зоркостью Олексы, ни мудростью Вяземайта.

Богиня ушла в облака, Придон долго вглядывался, вертелся вседле, вдруг да появится где еще. Аснерд наконец сказал с сочувствием:

– Брось страдать. Хватит и того, что ее видел. Значит,ты отмечен богами.

– Как? – спросил Придон. – Как отмечен?

– Отмечен, – повторил Аснерд. – А вот как…

– Ну хоть к добру? – взмолился Придон. – Илик худу?

– А это как повернется, – ответил Аснерд.Вяземайт, что уже некоторое время прислушивался, сказал с неудовольствием:

– Что ты мелешь?.. Не как повернется, а как он самповернет! Боги не управляют человеком, но награждают или наказывают за егопоступки. Но поступает-то он всегда по своей воле!

Аснерд фыркнул, как большой конь, захохотал.

– Ну да, по своей! А если его тцар пошлет?

– Любой волен идти или не идти, – твердо сказалВяземайт. – Придон, ты его не слушай. Человек всегда решает сам, потому идолжен думать, что он делает. Потому и отвечает за свои поступки! Конь подомной не отвечает, волк не отвечает, дракон не отвечает, а человек – в ответе!..Ты на что опять смотришь?

Придон прошептал с мукой:

– Вон там идет высокий воин… в странных таких доспехах…красивых, но странных!.. А рядом с ним три огромных белых волка. Ростом смедведей, но это волки, клянусь!

Вяземайт всматривался еще дольше, чем Аснерд, сказал снеловкостью:

– Да, тебе бы волхвом стать… Такое видение двух мировдано… неспроста. Ты для чего-то рожден, Придон. В сторонке Аснерд захохотал такгулко, что в горах отозвалось эхо:

– Все мы для чего-то рождены!.. Самое меньшее –унавозим землю. Да еще детей наплодим. – Дурак, – ответил Вяземайтбеззлобно. – Этих боги не замечают. Но за некоторыми, кому вручили своибесценные дары, следят И чего-то ждут.

– Чего? – спросил Придон с сильно бьющимсясердцем.

– Свершений, понятно. Только не спрашивай меня каких.

Придон пугливо оглянулся на скалу, в которую вошел огромныйвоин, а за ним без усилий вдвинулись в камень три белых волка.

– Не проще ли было сказать?

Вяземайт развел руками, совсем как недавно разводил дланямиАснерд.

– А если хотят понять, как ты сам распорядишьсябесценным даром?.. Если от этого зависит что-то огромное, важное?

Придон в замешательстве пробормотал:

– Все равно не понимаю. Проще – приказать. Вяземайтпокачал головой. Глаза его блеснули и погасли.

– Не все можно приказать, – ответил он. – Невсе… приказуемо.

Он ослабил повод, и конь освобожденно понесся, какнизколетящая над верхушками трав огромная птица. Придон с огорчением смотрелвслед. Рядом ехал огромный Аснерд, спокойный, неподвижный, Придон спросил почтижалобно:

– Почему он так… непонятно?

Аснерд пожал плечами, лицо не изменилось. Конст, что непроронил ни слова, сказал тихо:

– Это горы, Придон…

– А что, если горы?

– Здесь больше от старого мира, – сказалКонст. – Потоп не залил эти вершины… А когда с неба падали камни, торавнины были охвачены огнем, потом все засыпало горячим пеплом, а здесь стенаогня разбилась о горную стену. Так что здесь можно увидеть много странныхсуществ.

Аснерд сказал мечтательно:

– А также можно отыскать немало странных вещиц.

– Каких? – спросил Придон жадно.

Конст сказал с мягким укором:

– Аснерд, как тебе не стыдно?

– Да стыдно, стыдно, – проворчал Аснерд. – Ужи помечтать нельзя!

– Это не мечты, а грезы!

– Да какая разница…

– Э-э-э, поживи с мое, увидишь разницу.

– Это ты поживи с мое, – буркнул Аснердзагадочно, – увидишь разницу.

Конст фыркнул, Придон не понял тонкостей спора, но, похоже,один упирает на продолжительность своей жизни, а другой – на ее наполненность.

Аснерд долго всматривался, лицо немного ожило, бровиприподнялись. Он вытянул руку.

– Видите вон ту вершинку?.. Трое всмотрелись, Вяземайтсказал:

– Если ты о той, что как острие меча в небо, то лучшеопусти руку. Нам надо прямо.

– О той, – ответил Аснерд довольно. –Здорово, да?

– С твоим ли пузом? – спросил Вяземайтгорько. – Туда не то что на конях… туда кот паршивый не взберется!

– Старик же взобрался.

– Старик… Старик – колдун! Мог туда птицей илидраконом.

– А мы, – сказал Аснерд, – ножками… Конейпридется оставить здесь. Думаю, тебе лучше посторожить коней, чем общаться смагом, что тебя посильнее… Придон спросил непонимающе: – О чем вы? Что там, навершине? Вяземайт ответил со странной усмешкой: – Я ж говорю… иное существонайдет грязь на вершине горы прямо под солнцем. Ладно, если вам так ужприспичило, то я лучше останусь с конями. Они умные. Все равно ничего не узнаюот человека, что ушел от жизни и теперь предается, видите ли, каким-то сложнымразмышлениям на вершине высокой горы!

– Я тоже останусь, – сказал Конст неожиданно.Мохнатые брови Аснерда взлетели еще выше.

– А ты чего?

– Я сам долго сидел на вершине, – ответилКонст. – Ну, не на горе… словом, я изголодался по лицам, разговорам,дальним странам. Мне интереснее побыть с Вяземайтом, который многое видел, чемс мудрецом, который последние годы зрит только снежные вершины.

Аснерд грузно слез с коня, бросил, не глядя, поводья Консту.Придон потащился за старым воеводой, пару раз оглянулся, Вяземайт и Констустраиваются так, будто собирались провести здесь пару суток.

Аснерд подпрыгнул, зацепился за каменный выступ и пошелбыстро подниматься по стене, будто превратился в огромного мохнатого паука.Придон стиснул зубы, не опозориться бы, поспешно ринулся следом, от спешкииногда срываясь и зависая над головами Конста и Вяземайта на одних кончикахпальцев.