I, II, III.

Обычные цифры, от которых зависела моя жизнь и смерть. Шанс спастись.

Может, выбрать рычаг под номером два? Два – счастливое число. Оно – как мы с Тамлином. Пара. Единица – дрянное число. Единица – это одиночество, как у Амаранты или Аттора. Мне никогда не нравилась единица. А тройка – это чересчур. Тройка напоминала трех сестер, вынужденных жить в маленькой хижине, где каждая ненавидит двух других. Их ненависть растет, пока, отравленные ею, они не начинают задыхаться.

Два. Меня спасет рычаг под номером два. Я была готова горячо поверить и в судьбу, и в Котел, если они мне помогут. Я верила в двойку.

Я потянулась к рычагу, но сильная боль пронзила мою руку раньше, чем она схватилась за каменную рукоятку. Я отдернула руку. Татуированный глаз на ладони прижмурился… Только бредовых видений мне не хватало!

Решетка почти закрыла надпись. До моей головы оставалось каких-то шесть локтей. Я не могла ни дышать, ни думать. Жар стал нестерпимым. Раскаленный металл шипел совсем близко от моих ушей.

Я снова потянулась к среднему рычагу, и опять боль сковала мне пальцы. Я посмотрела на татуированный глаз. Он и не думал закрываться. Значит, привиделось.

А если попробовать первый рычаг? Я протянула руку к нему. Боль. На глаз я уже не смотрела.

Оставался третий. Прикосновение к нему не вызвало никакой боли. Пальцы коснулись каменной рукоятки. Я взглянула вверх. Решетка висела уже в четырех локтях. В просветах между прутьями я поймала взгляд фиолетовых глаз с крапинками звездного блеска.

Я потянулась к первому рычагу. Снова боль. А возле третьего…

Лицо Ризанда выражало крайнюю скуку. Пот разъедал мне глаза, мешая смотреть. У меня не было иного выбора, как поверить Ризанду, снова признать свою беспомощность и никчемность…

Раскаленные прутья решетки нависали совсем уже близко. Достаточно протянуть руку, и я их коснусь.

– Фейра, умоляю, не стой! – простонал Ласэн.

Меня так трясло, что я едва держалась на ногах; казалось, в макушке уже выжгло дыру.

Каменная рукоятка приятно холодила руку.

Я закрыла глаза. Я не могла смотреть на Тамлина. Я приготовилась к обжигающей, мучительной боли и потянула вниз третий рычаг.

Стало тихо.

Огнедышащая решетка больше не приближалась. Послышался вздох Ласэна.

Я открыла глаза. Мои татуированные пальцы намертво сомкнулись вокруг рукоятки. Прутья решетки были совсем рядом… но не двигались.

Я выдержала испытание. Я…

Заскрежетав, решетка поползла вверх. Следом стала подниматься другая, на половине Ласэна. В яме сразу сделалось прохладно.

Ласэн молился, снова и снова целуя пол, на котором лежал. Пол подо мной стал подниматься, и мои пальцы нехотя разжались, отпуская спасительный рычаг. Ноги не держали меня, и я опустилась на колени.

Неумение читать едва не стоило мне жизни. Если бы не подсказка Ризанда, решетка превратила бы меня в кусок жареного человеческого мяса. Я спрятала лицо в дрожащих ладонях.

Глаза наполнились жгучими слезами. Потом не менее жгучая боль пронзила левую руку. Я вдруг почувствовала, что не справлюсь с третьим заданием и не сумею освободить Тамлина и его Двор. Боль охватила все мое тело, а потом… в голове зазвучали слова. Я обмерла.

«Не позволяй ей видеть, как ты плачешь».

«Опусти руки и встань во весь рост».

Я не могла встать, не могла шевельнуться. Слова зазвучали снова, уже громче и требовательнее:

«Встань. Она жаждет увидеть тебя сломленной. Не доставляй ей такого удовольствия».

Ноги и спина, подчиняясь не столько моей воле, сколько воле Ризанда, заставили меня подняться. В это время площадка, на которой я стояла, достигла уровня пола и остановилась. Я посмотрела на Амаранту. В моих глазах не было ни слезинки.

«Хорошо, – похвалил Ризанд. – Смерь ее взглядом. Никаких слез. Дождись, когда вернешься в камеру». Лицо Амаранты стало бледным и понурым. Черные глаза потеряли блеск. Вопреки ее расчетам, я справилась с заданием и осталась жива. Я не превратилась в кусок жареного мяса, и пол ямы не залился моей кровью.

«Сосчитай до десяти. На Тамлина не смотри. Только на нее».

Я подчинилась. Его приказы были единственной силой, не дававшей мне разреветься в голос. А слезы бурлили внутри и требовали выхода.

Я заставила себя выдержать взгляд Амаранты: холодный, пронизывающий и полный древней злобы. Я его выдержала. Я сосчитала до десяти.

«Умница. А теперь – уходи отсюда. Не спрашивай позволения. Повернись и уходи… Хорошо. Иди к двери. Головы не опускай. Пусть толпа расступится и даст тебе дорогу. Не торопись. Иди с достоинством. Шаг за шагом».

Я слушалась Ризанда. Его приказы держали мой разум в узде. Караульные повели меня в камеру. Они по-прежнему не прикасались ко мне, а шли на некотором расстоянии. Слова Ризанда звучали у меня в мозгу, не позволяя распасться на куски.

Его голос смолк, лишь когда за мной закрылась дверь камеры. Я рухнула на пол и дала волю слезам.

* * *

Я проплакала несколько часов кряду. Я оплакивала себя, Тамлина и даже свою несостоявшуюся смерть. Я плакала обо всем, что потеряла; обо всех больших и малых ранах – телесных и душевных. Часть меня, некогда полная света и красок, теперь была сумрачна и пуста. Я плакала и по ней.

Я не могла остановиться. Слезы не давали мне дышать. Меня добивало сознание собственного бессилия. Мне не победить Амаранту. Хотя сегодня я и осталась жива, она, сама того не зная, одержала победу.

Она победила. По сути, я ее обманула. Амаранта это поймет и возьмет свое. Тамлин никогда не освободится, а меня ждет самая ужасная смерть, какая только существует. Я – безграмотная человеческая дура. Мои недостатки все-таки догнали меня. Эти подземелья станут моей могилой. Я больше не напишу ни одной картины и никогда не увижу солнца.

Я чувствовала, как вокруг меня смыкаются стены и опускается потолок, и хотела, чтобы меня раздавило. Хотела оборвать свое никчемное существование, не дожидаясь третьего задания. Меня сжимало со всех сторон, воздух покидал легкие, я не могла удержаться внутри тела – стены выдавливали меня из него. Я цеплялась за тело, но всякая попытка его удержать вызывала сильную боль. Все, чего я хотела, все, чего осмеливалась хотеть, – это тихой, легкой жизни. Зачем мне что-то еще, а тем более что-то непонятное и пугающее? А теперь… теперь…

Тьма вверху подернулась рябью. Я не подняла головы и не вздрогнула, услышав мягкие шаги. Надеяться, что ко мне придет Тамлин… о таком я не позволяла себе даже мечтать.

– Все еще не наревелась?

Ризанд.

Я не отняла ладоней от лица. Дверь поднялась навстречу опускающемуся потолку. Скоро меня сплющит. Вокруг не осталось ни света, ни красок.